Феодалка. Полина Верано

нахального взгляда, он продолжал ощупывать мое тело, доставая золото изо всех внутренних карманов и складывая его себе за широкий атласный пояс. Когда его рука, горячая и шершавая, скользнула мне за тунику и провела по груди я уже чуть не отпихнула его, но что это могло изменить?

      Его подельники вели себя себя… скучно и буднично, как на работе. Такие прирежут нас спокойно, как фермер – скотину, и дальше пойдут…

      Хотя меня, наверное, не сразу прикончат. Интересно, холеный меня себе застолбил или потом остальным отдаст?.. Или сразу? Вон как смотрит сально – знает, что спешить ему некуда. И остальные ждут. Стервятники…

      Но тут холеный вдруг отшатнулся, держа в руках сверток с расписками.

      – Это еще что за грамоты? – нахальная улыбка сошла с его лица, – Родриго, глянь.

      Щербатый бородач, который откликнулся на имя Родриго, повертел в руках сверток, полистал расписки и выдал с видом знатока:

      – Э! Да тут монастырские печати на всех! И цифрей много! Серьезный документ!

      Неграмотные, поняла я. Главарь взял у него сверток и обернулся ко мне:

      – Что здесь? – спросил он, тряхнув свертком у меня перед носом. Взгляд его стал напряженным.

      – Именно то, что написано! – не удержалась я от издевки. Он нахмурился, но отвечать не стал.

      Он обвел взглядом остальных. Грабители тоже замерли, ожидая решения главаря.

      – Мы не лезем в дела святой нашей матери церкви, – произнес он для своих головорезов.

      – Но мы взимаем законную дань с проезжающих! – упрямо ответил за всех Родриго.

      – Да, но с тех, кто водит дела с церковью – в половинном размере! – повернувшись к нему, с нажимом проговорил главарь.

      – Половину мы оставим, это как раз кони и слуга! – парировал щербатый тоже с нажимом.

      – А остальное – наша законная добы… плата за проезд через баронство!

      Бандиты хмуро переглянулись, придвигаясь ближе к Родриго. Видно плохо обстояли дела с субординацией в банде. Борзеют на глазах, назревает бунт, как поняла я. Как бы не попасть под раздачу. И хорошо бы удалось слинять под шумок, если начнут выяснять, кто круче…

      Но нет, не начали. Холеный не полез на рожон. Он отдал мне «грамоты» и кивнул на разбросанные вещи.

      – Можете собираться. Это вам сдача, на дорогу, – он достал из-за пазухи и кинул в пыль горсть медных монет.

      – На первое время должно хватить, а там, если вы и правда ведете дела со святыми отцами, они вас не оставят без средств. Золото мы оставим себе. Монастырские должны понимать, тут барон в своем праве! – проговорил он, будто оправдываясь.

      Главарь сел на лошадь и дал сигнал своим людям. Те нехотя последовали за ним.

      Когда грабители скрылись за деревьями, я посмотрела на свой разбросанный багаж. Конюх стоял у того же дерева, как приклеенный. За все время грабежа он не проронил ни звука. Да, героизмом он не страдает, как я поняла.

      Меня начало трясти. От страха или от гнева – непонятно. Мы были на волосок от гибели! У нас отняли целое состояние!