Последнее королевство. Бледный всадник (сборник). Бернард Корнуэлл

чтобы выяснить, мастерят ли враги лестницы. Предполагалось, что ночью два лазутчика обогнут лагерь противника и найдут место, с которого можно будет все хорошо рассмотреть, но их каким-то образом заметили и схватили. Датчан вывели в поле перед городской стеной и заставили опуститься на колени со связанными за спиной руками. За ними стоял высокий англичанин с обнаженным мечом. Я видел, как он ткнул в спину одного из датчан, а когда тот поднял голову, взмахнул мечом. Точно так же умер второй разведчик, оба тела оставили на поживу воронам.

      – Свиньи, – сказал Рагнар.

      Ивар с Уббой тоже наблюдали за казнью.

      Я редко видел братьев. Убба обычно сидел дома, Ивара же, похожего на тощее привидение, можно было видеть чаще: он обходил стены на заре и в сумерках, разглядывая врагов. Он редко подавал голос, но теперь что-то горячо говорил Рагнару, указывая рукой на зеленые поля за рекой. Ивар вечно насмешничал, но Рагнар не обижался.

      – Он злится, – сказал он мне позже. – Ему нужно выяснить, собираются ли нас атаковать, и он хочет, чтобы кто-нибудь из моих людей отправился следить за лагерем, но после того, что случилось… – Он кивнул на два обезглавленных тела в поле. – Может, мне пойти самому?

      – Они будут ждать появления новых лазутчиков, – ответил я.

      Мне не хотелось, чтобы Рагнар тоже валялся под городской стеной.

      – Вождь должен вести за собой людей, – сказал Рагнар. – Нельзя требовать, чтобы другие рисковали жизнью, если сам не готов рискнуть своей.

      – Давай я пойду, – предложил я.

      Он засмеялся.

      – Какой же вождь поручит мужскую работу мальчишке?

      – Я англичанин, – проговорил я. – Они не станут подозревать английского мальчишку.

      Рагнар улыбнулся.

      – Если ты англичанин, откуда нам знать, скажешь ли ты правду, когда вернешься?

      Я схватился за молот Тора.

      – Я скажу правду, – заверил я. – Клянусь. К тому же я теперь датчанин! Ты сам говорил! Ты говорил, что я датчанин!

      Рагнар посерьезнел и опустился на колени, чтобы заглянуть мне в лицо.

      – Ты правда датчанин? – спросил он.

      – Я – датчанин, – повторил я – и в тот момент не лгал.

      Иногда я не сомневался, что я нортумбриец, тайно бродящий тенью среди датчан, но на самом деле был в смятении. Я любил Рагнара как отца, обожал Равна, боролся, играл, состязался с Рориком, когда тот бывал здоров, и все они считали меня своим. Я просто был выходцем из другого племени. Существовало три главных племени северян: датчане, норвежцы и шведы. Рагнар говорил, что есть и другие, например геты, но не мог сказать, чем именно племена северян отличаются от прочих. А вот сейчас он вдруг засомневался во мне.

      – Я датчанин, – настаивал я. – И кто сгодится лучше меня? Я же говорю на их языке!

      – Ты еще мальчик, – ответил Рагнар, и я подумал, что он откажет мне, но ему начинала нравиться эта затея. – Никто не станет подозревать мальчика, – продолжил он.

      Некоторое время Рагнар пристально смотрел на меня, потом поднялся и бросил взгляд на обезглавленные тела. На отрубленных головах