Последнее королевство. Бледный всадник (сборник). Бернард Корнуэлл

спас меня, баловал и относился ко мне как к сыну. Он называл меня датчанином, а мне нравились датчане, хотя уже тогда я понимал, что не стану одним из них. Я – Утред Беббанбургский, я помню крепость у моря, птиц, с криками летающих над волнами, буревестников, парящих над белыми барашками прибоя, тюленей на скалах, волны, разбивающиеся об утесы. Я помню людей той земли: они звали моего отца господином, но рассказывали ему о своей родне, говорили с ним, как с соседом. Все семьи, жившие на расстоянии дня пути от нас, были знакомы друг с другом.

      Беббанбург был и оставался моим домом. Рагнар отдал бы мне крепость, если бы сумел ее взять, но тогда она принадлежала бы датчанам, а я стал бы всего лишь их наемником, олдерменом на привязи. Стал бы не лучше короля Эгберта – не короля, а дрессированной собачки на коротком поводке… К тому же то, что давали датчане, они же могли и забрать, поэтому я должен был вернуть Беббанбург собственными силами.

      Знал ли я все это в одиннадцать лет? Наверное, кое-что знал. Это таилось в моем сердце, неоформленное, невысказанное, но твердое как кремень. Оно могло быть скрыто, наполовину забыто и нередко отвергнуто, но оно всегда оставалось там.

      «От судьбы не уйдешь, – любил повторять Равн, – судьба правит всем». Он даже произносил это по-английски: «Wyrd biðful aræd».

      – О чем ты думаешь? – спросил меня Рорик.

      – Хорошо бы искупаться, – ответил я.

      Весла поднимались и падали, «Летучий змей» шел по реке к Мерсии.

* * *

      На следующий день нас встретил небольшой отряд. Мерсийцы перегородили русло поваленными деревьями. Они не до конца перекрыли реку, но гребцам было бы трудно провести корабль через узкий проток между торчащими ветками. Мерсийцев явилось около сотни: два десятка лучников и воинов с копьями ждали у завала, готовые перебить наших гребцов, остальные выстроились «стеной щитов» на восточном берегу. Рагнар засмеялся при виде этого, и я узнал кое-что новое: датчане радуются предстоящей битве. Рагнар вопил от восторга, налегая на рулевое весло и направляя корабль к берегу, шедшие за нами корабли тоже причалили, а всадники, ехавшие вровень с нами по берегу, спешились.

      Я видел с носа «Летучего змея», как команды в спешке выскочили на берег, натягивая кольчуги и кожаные нагрудники. А что видели мерсийцы? Они видели молодых людей со всклокоченными волосами, растрепанными бородами и жадными взорами. Людей, бросающихся в битву, словно в любовные объятия. Если датчане не имели возможности драться с врагом, они дрались между собой. У многих не было ничего, кроме чудовищной гордости, боевых шрамов и отлично заточенных мечей, но со всем этим они могли получить все, что пожелали бы.

      Мерсийская «стена» не выстояла даже до начала битвы. Увидев, что врагов больше, мерсийцы пустились наутек под насмешливое улюлюканье воинов Рагнара, которые после поснимали кольчуги и нагрудники и с помощью топоров и сыромятных ремней разобрали завал. Понадобилось несколько часов, чтобы убрать деревья, а затем мы снова двинулись в путь.

      Вечером корабли пристали к берегу, датчане развели