Гимназисты. Истории о мальчиках XIX века. Аркадий Аверченко

я хочу в индейцев! – настаивает Тёма, и в его голосе слышится капризное раздражение.

      – Ну, хорошо! – спроси у фрейлейн, ведь ты обещал, как папу и маму любишь, слушаться фрейлейн?

      Зина становится так, чтобы только фрейлейн видела её лицо, а Тёма – нет.

      – Фрейлейн, правда в индейцев играть не надо?

      Тёма все же таки видит, как Зина делает невозможные гримасы фрейлейн; он смеётся и кричит:

      – Э, так нельзя!

      Он бросается к фрейлейн, хватает её за платье и старается повернуть от сестры. Фрейлейн смеётся.

      Зина энергично подбегает к брату, кричит: «Оставь фрейлейн», а сама в то же время старается стать так, чтобы фрейлейн видела её лицо, а брат не видел. Тёма понимает маневр, хохочет, хватает за платье сестру и делает попытку поворотить её лицо к себе.

      – Пусти! – отчаянно кричит сестра и тянет своё платье.

      Тёма ещё больше хохочет и не выпускает сестриного платья, держась другой рукой за платье бонны. Зина вырывается изо всей силы. Вдруг юбка фрейлейн с шумом разрывается пополам, и взбешённая бонна кричит:

      – Думмер кнабе![1]..

      Тёма считает, что, кроме матери и отца, никто не смеет его ругать. Озадаченный и сконфуженный неожиданным оборотом дела, но возмущённый, он, не задумываясь, отвечает:

      – Ты сама!

      – Ах! – взвизгивает фрейлейн.

      – Тёма, что ты сказал?! – подлетает сестра. – Ты знаешь, как тебе за это достанется?! Проси сейчас прощения!!

      Но требование – плохое оружие с Тёмой; он окончательно упирается и отказывается просить прощения. Доводы не действуют.

      – Так ты не хочешь?! – угрожающим голосом спрашивает Зина.

      Тёма трусит, но самолюбие берёт верх.

      – Так вот что, уйдём от него все, пусть он один остаётся.

      Все, кроме Иоськи, уходят от Тёмы.

      Сестра идёт и беспрестанно оглядывается: не раскаялся ли Тёма. Но Тёма явного раскаяния не обнаруживает. Хотя сестра и видит, что Тёму кошки скребут, но этого, по её мнению, мало. Её раздражает упорство Тёмы. Она чувствует, что ещё капельку – и Тёма сдастся. Она быстро возвращается, хватает Иоську за рукав и говорит повелительно:

      – Уходи и ты, пусть он совсем один останется.

      Неудачный маневр.

      Тёма кидается на неё, толкает так, что она летит на землю, и кричит:

      – Убирайся к чёрту!

      Зина испускает страшный вопль, поднимается на руки, некоторое время не может продолжать кричать от схвативших её горловых спазм и только судорожно поводит глазами.

      Тёма в ужасе пятится. Зина испускает наконец новый отчаянный крик, но на этот раз Тёме кажется, что крик не совсем естественный, и он говорит:

      – Притворяйся, притворяйся!

      Зину поднимают и уводят; она хромает. Тёма внимательно следит и остается в мучительной неизвестности: действительно ли Зина хромает или только притворяется.

      – Пойдём, Иоська! – говорит он, подавляя вздох.

      Но Иоська говорит, что он боится и уйдёт на кухню.

      – Иоська, – говорит Тёма, – не бойся; я все сам расскажу маме.

      Но

1

Глупый мальчик!.. (от нем. dummer Knabe).