Смотр. Последняя невеста. Дина Гауз

от дождя, ловко перелезаю через деревянный забор и подбегаю к задней стороне дома. Окна закрыты на тяжелые деревянные ставни, стекла давно выбили и продолжали бы это и дальше делать, если аптекарь не предпринял меры, поставив проржавелые решетки.

      А вот задняя деревянная дверь, которую, скорее всего, используется для приемки товаров, заперта на тяжелый навесной замок, и все.

      Как глупо с его стороны.

      Рассмеявшись, выуживаю из вещмешка две проволоки и ржавый перочинный ножик. Какое-то время ковыряюсь в замочной скважине, игнорируя запотевшие от натуги ладони, и вскоре замок тяжело падает на крыльцо. Делов-то. Кажется, папа меня еще в пять лет научил вскрывать замки. Серега так быстро мог вскрыть любой замок, что иногда до трех не усевала досчитать.

      Сейчас, конечно, он не сможет даже ложку поднять.

      Дверь поддается не сразу, и мне приходится биться об нее плечом до тех пор, пока та не распахивается, да так резко, что я кулем вваливаюсь в темный коридор, воняющий медикаментами. Не успеваю порадоваться своей маленькой победе, как тут же глухо начинает пищать гнусавый звук сирены, а в углу потолка вспыхивает красная лампочка, и я с чувством матерюсь. Надо же, заработал-таки себе на сигнализацию, жук.

      Действовать надо быстро. Законники вряд ли быстро сообразят – обходы они сейчас делают пару раз в день, а их база находится в Дыбах. Но вот соседи на звук могут явиться с вилами и насадить меня на них так, что долго еще сидеть не смогу.

      Собака еле как вылезает из будки и начинает хрипло гавкать. Не обращая внимания на гомон, который создала, шустро проношусь по всему дому, пачкая стерильный пол грязью с ботинок, пока наконец не нахожу коморку с несколькими маленькими коричневыми коробками. Начинаю ворошить их, раскрывая одним резким движением ножичка, суетливо бросая все ненужное на пол.

      Не так уж много товара у аптекаря, но все он будет продавать за такие денжища, что проще умереть от болезни. Пара каких-то баночек, скляночек, чуток каких-то таблеток, но мне нужны лишь бинты. Сколько бы я не пробиралась в чужие дома, огороды, подвалы, сараи, никогда не беру больше, чем мне надо. У меня нет цели нажиться за чужой счет, но есть задача выжить, только и всего.

      В конце концов, запыхавшись и вспотев до трусов, нахожу лишь два рулона несчастной марли, с яростью пинаю одну из коробок, та жалобно звякает, и стремительно несусь к выходу.

      Старая собака тем временем успокоилась, спрятавшись от дождя в будке, и я почти в тишине, лишь под хриплый свист сирены выбегаю из дома, предусмотрительно вернув замок на место. Он вряд ли кого-то остановит, но хоть задержит на время.

      А потом перепрыгиваю через забор и со всех ног окольными путями несусь прочь. Лишь за три квартала от дома аптекаря, останавливаюсь и даю себе передышку. Засовываю марлю поглубже в вещмешок, придумывая, что бы сказать маме, где добыла такое богатство. Воровство она не любит. Ну, скажу, нашла!

      Дождь прекратился, и холодная капель играет с карниза двухэтажек, приятно