Последние дни Помпей. Эдвард Бульвер-Литтон

действовал по науке, – возразил Саллюстий. – Попробовал откармливать мурен и, признаться, отчаялся добиться того совершенства, какого достигали наши римские предки.

      – Бедняга! Но почему же?

      – А потому, – отвечал Саллюстий со вздохом, – что закон теперь запрещает кормить их рабами. У меня не раз было искушение избавиться от моего толстого домоправителя и бросить его в бассейн. Это придало бы рыбьему мясу самый нежный вкус! Но рабы в наше время – не рабы, им безразличны интересы хозяев, иначе этот Дав охотно пожертвовал бы жизнью, чтобы доставить мне удовольствие.

      – Какие новости из Рима? – спросил Лепид, лениво подходя к ним.

      – Император устроил роскошный пир для сенаторов, – сказал Саллюстий.

      – Добрая душа! – заметил Лепид. – Говорят, он никого не отпускает, не исполнив просьбы.

      – Может быть, он позволит мне скормить раба моим рыбкам? – оживился Саллюстий.

      – Едва ли, – сказал Главк. – Тот, кто оказывает благодеяние одному римлянину, всегда делает это за счет другого. Будь уверен, что каждая улыбка, которую вызывает милость Тита, исторгает слезы из сотен глаз.

      – Да здравствует Тит! – воскликнул Панса, услышав имя императора. – Он обещал назначить квестором моего брата, который промотал свое состояние…

      – …и хочет теперь нажиться за счет народа, мой милый Панса, – продолжил Главк.

      – Правильно, – согласился Панса.

      – Выходит, и от народа бывает польза, – заметил Главк.

      – Конечно, – отвечал Панса. – Ну, мне пора, пойду осматривать казначейство, там надо кое-что починить.

      И эдил торопливо удалился, а за ним потянулся длинный хвост просителей, которые выделялись в толпе своими тогами.

      – Бедный Панса! – сказал Лепид. – У него никогда нет времени развлечься. Благодарение богам, что я не эдил!

      – А, Главк! Ну, как живешь? Весел, как всегда! – сказал Клодий, подходя.

      – Ты пришел принести жертву Фортуне? – спросил Саллюстий.

      – Я каждый вечер приношу ей жертвы, – отозвался игрок.

      – Не сомневаюсь. Ни один человек не принес больше жертв!

      – Клянусь Геркулесом, здорово ты его поддел! – воскликнул Главк со смехом.

      – Вечно ты рычишь, как пес, Саллюстий! – сказал Клодий сердито.

      – Ничего удивительного, потому что, когда я с тобой играю, мне всегда выпадает «пес», – отозвался Саллюстий.

      – Будет вам! – сказал Главк, беря розу у стоявшей рядом цветочницы.

      – Роза – символ молчания, – сказал Саллюстий. – Но я предпочитаю видеть ее только за пиршественным столом.

      – Кстати, на будущей неделе Диомед дает большой пир, – сказал Саллюстий. – Ты приглашен, Главк?

      – Да, я получил приглашение сегодня утром.

      – И я тоже, – сказал Саллюстий, вынимая из-за пояса четырехугольный кусочек папируса. – Смотрите, он приглашает нас на час раньше