Время перемен. Евдокия Краснопеева

повернулся к двери. Некий влиятельный человек совершает действия противозаконные и на первый взгляд совершенно безумные, без сомнения, преследуя определенные цели. Глупо предполагать, что все это производилось из любопытства…

      Да и цель вполне узнаваема при тщательном анализе ситуации. Деньги и власть! Вот чего добивается таинственный незнакомец. Остается определить, для кого оказалось мало этих двух мерил общественного положения.

      «Радует, что себя можно смело исключить из списка подозреваемых, – иронично хмыкнул Эрг. – Пройденный этап, не интересен».

      Глава 6

      *** Я уплетала белую рассыпчатую кашу, запивая из глиняной кружки белой, страшно сказать, выдавленной из несчастного животного, жидкостью. Все это памятуя слова Магистра о том, что совместная трапеза сближает.

      О! Я совсем не брезглива… когда выполняю работу. Когда я представляю собою Себя, мне не хочется притворяться. Розалинда всегда ругает меня за это. Она права – не к лицу Агенту такая нетерпимость.

      Поэтому сейчас я тщательно, ложка за ложкой, внушаю себе: все, что я впихиваю в себя, синтезировано в блоке питания Подразделения и не имеет ничего общего с животным происхождением. На самом деле я предпочла бы сухили из фруктов – и все. Горсточка кисло-сладких кубиков на матовой поверхности овального подноса – не это ли истинное счастье?

      Однако мой кадет находил пищу изумительной; работал ложкой за двоих, а то и за четверых. Трапеза вконец меня утомила, поэтому я решила начать урок прямо за обедом.

      – Тео, посмотри в окно.

      Движением руки я развела стену, открывая взору прелестный сквер во дворе Подразделения. Травка, кустики искрились зеленью, и тянуло сладко зацветшим жасмином. Праздношатающаяся толпа, наполняющая сквер, была разношерстна и многолика. Одежды были самые невероятные, от дремучих ротонд до фрейских туник, повторяющих в точности контуры тела. Правда, все это было голографией – нездоровой фантазией вездесущей Розалинды. Единственно естественным в этой мизансцене был аромат жасмина – его заросли обрамляли границы сквера.

      Ну и что? Послушнику не за чем вникать в эти технические подробности. У него должно быть благостное состояние от сытого желудка – самое подходящее для восприятия предстоящего урока. Я взглянула на кадета – вот тебе, на тебе! – он сидел ни жив ни мертв, с белым лицом и вываливающейся изо рта кашей.

      Что опять?! Чуть не заорала я во всю глотку. Но, вспомнив о своем предназначении учителя, смирила темперамент. Лишь тихонько огляделась, пытаясь определить источник беспокойства мальчишки.

      Оказалось, виновата сама. Совершенно не задумываясь, я привела пол в движение, приближая к окну, наш стол. Да и стенку убрала безо всякого предупреждения… М-да, милашка, педагог из тебя отвратительный.

      Предстояло теперь успокоить обалдевшего послушника.

      – Успокойся, все уже позади, – только и пришло мне в голову, тем более что я не была осведомлена о технической подоплеке процесса. Просто, никогда не задумывалась