Эгоист. Дарья Белова

ты прошла сложный конкурс?

      Австрийцу интересна эта история? В любом случае взгляд у него заинтересованный. Алекс нахмурен и сосредоточен. Это добавляет ему привлекательности. Серьезные мужчины – моя слабость. Я так решила.

      – Нет, просто пригрозила пистолетом. Как видишь, сработало. Итальянцы такие трусливые.

      Эдер замирает. Его изящная, но все же мужская кисть зависает с нарезанным кусочком шницеля.

      – Это шутка, Алекс. Конечно, был конкурс. Видно, я оказалась лучшей, – стараюсь смягчить напряжение.

      Я смеяться начинаю, Алекс подхватывает и со стороны, должно быть, мы выглядим довольно мило.

      Взгляд Эдера меняется, становится тягучим. Я чувствую прилив жара вдоль шеи и к щекам.

      В этот момент мы оба слышим звонкий смех и оборачиваемся на вход в ресторан. Он на первом этаже отеля, которую снимают на время Гран-при Бахрейна.

      Застываю настолько, что дыхание прекращается. Я стискиваю вилку в руке и мечтаю ее согнуть.

      Наблюдаю, как Его Величество придурок Марино входит под руку с какой-то блондинкой. На ней ультракороткое платье и довольно вызывающий макияж. И где только такую взял в этой стране? Они не обращают внимания ни на кого, и, я бы сказала, между ними неприкрытый, раздражающий каждый рецептор флирт.

      Паста рвется наружу, о выпитом вине сожалею. Никакой расслабленности больше нет. Каждую гребаную секунду я то и дело смотрю на ту парочку. На них все смотрят.

      За ними входит еще одна пара. Эти не смеются, лишь загадочно улыбаются. У парня такой же взрыв на голове, как и у Марино, и я узнаю в нем действующего чемпиона мира Тимура Сафина. Только он почему-то в широких пижамных штанах и огромной футболке. Его девушка худенькая, как тростинка, и она очень красивая.

      Отставляю недоеденный ужин и боюсь поднять глаза на Эдера. У нас как бы свидание, но и его итальянец умудрился испортить на расстоянии.

      – Мы можем к ним присоединиться… – в его голосе нет вопроса. Это предложение, и то с натяжкой.

      Я вообще заметила одну закономерность, эти пилоты слишком самоуверенные и упертые, чтобы задавать вопросы.

      – А можем остаться вдвоем, – полушепотом говорю.

      Еще чего… Смотреть на улыбающегося итальянского придурка и думать о том, как его рука чуть было не коснулась меня между ног еще час назад?

      Эдер почти сдался моему русскому, сибирскому напору. Я почувствовала прилив сил, как те, через два столика, начали приглашать нас к ним. Их четверо, но активно жестикулирует только Тимур.

      У него на щеках ямочки, как и у Марино. Они не братья, случайно? Не удивлюсь, если оба придурка.

      – Пойдем, пойдем. Сафин не так ужасен, как все о нем думают.

      – Правда? В прессе пишут, что он душка, – мои брови взмывают вверх. Я как бы не сильно интересовалась, но работа такая – следить, что пишут в сети и в журналах.

      Эдер издает что-то вроде короткого смешка, на секунду затормозив все свои действия.

      Его английский с акцентом, может, и я не так выразилась? Потому что Алекс поменялся в лице, и мне захотелось его обнять.