Закованные в броню. Элена Томсетт

Он быстро сменил скучающее выражение своего лица на вежливое и оживленное, и обратил на нее взгляд, полный восхищения и признательности, обнажив в улыбке свои великолепные крупные, белые, как у волка, зубы. Княгиня насмешливо скривила губы и снова хлопнула в ладоши. На смену молодому певцу, закончившему полную сентиментальных жалостливых образов балладу, столь тронувшую черствое к страданиям женщин и детей, убиваемых по его приказанию в набегах на пограничные земли сердце комтура фон Остероде, вышел суровый, благообразный, с седыми, коротко подстриженными волосами старик, запевший на польском языке песню о походах королей древних времен. Карл прекрасно знал, что комтур фон Остероде, как и многие из силезких немцев, хорошо понимал и говорил по-польски. Это и было одной из главных причин, по которой магистр назначил его главой тевтонской делегации, несмотря на его явную антипатию к полякам.

      Песня была ритмичной и суровой. Даже Карл, не понимавший по-польски ни слова, мог по достоинству оценить древность и простоту ее слога. Поляки и литвины в трапезной княгини постепенно начали постукивать каблуками сапог в такт медодии и негромко подпевать. На лице комтура Остероде застыло брезгливо-недоуменное выражение, словно он неожиданно обнаружил в поданном ему блюде аппетитного жаркого дохлую лягушку.

      Карл повернулся к Эльжбете Радзивилл, лицо которой порозовело от возбуждения, вызванного напевом древней баллады, судя по всему прославлявшей подвиги ее предков, и спросил:

      – Могу я узнать, о чем гласит это замечательное музыкальное произведение, фройлян?

      – Не знаю, покажется ли оно вам таким замечательным, когда вы узнаете, о чем оно гласит, – несколько невежливо в своей обычной манере ответила литвинка. – Впрочем, извольте. В нем рассказывается о большом сражении, состоявшемся во времена короля Болеслава Кривоустого между поляками и пруссами, и о некоем рыцаре Доленга, прославившемся в этом сражении небывалым мужеством и застрелившем прусского вождя из арбалета.

      – И ничего такого, что могло расстроить комтура Остероде? – не поверил Карл.

      – Кроме упоминания о поражении Пруссии? – предположила Эльжбета Радзивилл.

      – Вы двое стоите друг друга, – подал голос пан Доманский, сидевший рядом с Эльжбетой с другой стороны. – Прекратите ехидничать! Кажется, князь и княгиня собираются предложить нам полонез. Или не полонез, а мазурку? Ах, какая жалость, что я не разбираюсь в танцах и не умею танцевать!

      – Полонез? – удивился Карл. – Что это? Никогда не слышал о нем.

      – Сейчас увидите, – загадочно сказала литвинка.

      В это время в зале сначала тихо, а затем все громче и отчетливее зазвучала музыка, настолько оригинальная и красивая, что Карл просто сидел и слушал ее, наслаждаясь звуками, вызывавшими в душе тревожное чувство ожидания чего-то хорошего, что должно случиться сейчас, знакомое ему