Праздники «языческой» Руси. Часть 1: от Закличек до Купалий. Виктор Крескин

последовательны: «начало» всего нового у славян чаще всего определял Новец, тонкий серп рождавшегося месяца: «…в лунном и лунно-солнечном календарях день смены календарных годов должен находиться как можно ближе к новолунию, поэтому в разные годы новогодие приходится на разные числа» (Киприянова Н. В., Зварцев И. А., 107, с. 14). К примеру, даже после переноса нового года на сентябрь, Русские лопари исчисляли его с дня, «когда впервые покажется мѣсяцъ послѣдній до 29-го Августа» (Харузин Н. И., 118, с. 14). Новолуние, связанное и с солнечным кругом, было знаком наступления Нового года и в разных племенах Древней Греции: «Древние греки отсчитывали год от первого новолуния после летнего или зимнего солнцестояния, от весеннего или осеннего равноденствия» (Златковская Т. Д.: «Исторические корни европейского календаря», 119, с. 27).

      У чувашей, по одному из календарей древности, также «…началом года считалось ближайшее к весеннему солнцестоянию (21—22 марта) Новолуние. В эти дни чуваши – язычники проводили обрядовые действия, посвященные проводам старого года (калăм, сĕрен, вирĕм) и встрече года наступающего (мăнкун, кун-çĕр уявĕ)» (120, с. 175). О Новолунии, как точке отсчета нового года, читаем и в первом из сохранившихся обличений Русалий, Календ «и прочаго» в трактовке Патриарха Феодора Вальсамона (ок. 1140 – после 1199), где он пишет, что празднества совершали, чтобы «…обновить луну и положить ей основаніе съ начала этого мѣсяца и думать, что они въ радости проведутъ цѣлый годъ, если въ началѣ его устроятъ празднество» (Правила Святого Вселенского Шестого Собора, Константинопольского, 121, с. 485). Исходя из имеющихся материалов, дата встречи Нового Лета, с которой начиналась весна, – Молодик (Новец), появляющийся после равноденствия. При этом «мартовский» стиль, с учетом сдвигов при смене календарей, стал мартовско-апрельским. «Счисление по «небесным» (лунным) месяцам, действительно, существовало в древней Руси в отличие от «книжных» (календарных) месяцев, но за начало счета, по-видимому, принималось новолуние, как это следует из многих мест летописей <…> На это же указывал еще Татищев в своей «Истории Российской»: «начало же года у нас сперва счислялось от весны, и суще мню согласно с оставшими в идолопоклонстве Сарматы, от новолуния по равноденствии, как доднесь Вотяки, Вогуличи, Черемиса, и прочая, или по сшествии снега в неверных пределах в первое новолуние сходясь молятся и торжествуют» (Святский Д. О., 117, с. 145).

      Отсюда, из Мартовского Новолетия, перейдёт сначала в сентябрьский, а затем и в январский Новый год Овесе́нь, – святодень начала Новолетия и встречи Весны. «Авсень, или Овсенъ (Ряз. и др.) старинный Русскій праздникъ. Весь смыслъ его рѣшается словомъ: „Овесень“, то естъ, названіемъ перваго праздника весны, и съ тѣмъ же вмѣстѣ указаніе на день древняго нашего новаго лѣта (года)…» (Макаровъ М. Н., 110, с. 4). Постепенно смысл названий Авсе́нь и Овсе́нь стал теряться, а сопутствующие им весенние обряды и посевальные песни перекочевали сначала