Превратности судьбы. Евдокия Краснопеева

некстати пронеслись воспоминания раннего детства, когда она впервые обнаружила существование этих самых утех. Она только что видела непонятное, в полумраке конюшни, среди охапки душистого сена. Возможно, это какая-то новая игра?

      Фро дождалась, когда Аскольд вышел наружу, вытряхивая из волос застрявшие травинки. Дернув брата за руку, поинтересовалась:

      – Что ты там делал, Коля?

      – Подглядывала, маленькая чертовка, – брат прищурился весело и потянулся, как сытый кот.

      – Ты вел себя очень шумно, – попыталась оправдаться девочка. – Мне стало интересно.

      – Это весьма приятное занятие, Ева. – Аскольд посерьёзнел лицом, – Но, ежели кто-нибудь предложит тебе так поиграть, ты должна ударить его коленом в пах.

      Фро была осведомлена об этом варварском способе самообороны. Она поморщилась, Коля явно чего-то недоговаривал. Ведь Дуня не ударила его коленом, судя по внешнему виду, ей все происшедшее пришлось по душе. Девочка бегом направилась к сестре: надо посоветоваться с Анетой.

      Нета выслушала её сбивчивый рассказ внимательно, а потом беспечно махнула ручкой.

      – Это называется еть-ся.

      – Ты уверена? Какое-то странное слово.

      Нета пожала плечами: она уже сказала все, что думала по этому поводу и добавить ей нечего.

      Ефроксия вернулась во двор.

      Аскольд сидел на траве рядом со своим братом-близнецом, зачарованно наблюдая за его проворными пальцами. Феофан плел из лозы кругленькую корзиночку.

      – Это называется еть-ся, – не думая долго, оповестила девочка о своих вновь приобретенных знаниях.

      – Ева! – Аскольд даже подпрыгнул на месте. – Ты меня конфузишь! Так не говорят.

      – А что же ты там делал, братец? – Феофан хитро взглянул в растерянные глаза. – Неужто, предавался лобови? По-моему, Ева права. Ты занимался в сарае именно этим. Как там, девочка, повтори?

      Фро с готовностью распахнула рот.

      – Ева!!

      Отчаянный крик и крепкая ладонь, опустившаяся на губы, помешали ей.

      – Мы вновь вернулись к нашему спору о душевной чистоте и воздержании.

      Брат продолжал удерживать девочку за лицо и интенсивно потряхивал при каждом слове. По всему было видно, что он сердился. Фро почувствовала себя созревшей грушей, которая должна вот-вот упасть вниз, на землю.

      – По-моему, речь идет о чести, – Феофан был суров.

      Девочка укусила душащую ладонь и сердито выпалила:

      – Не надо меня обижать. Я ничего не расскажу тете, даже если ты сделал что-то нехорошее, Коля.

      – Вот, пожалуйста, – глаза Аскольда округлились. – Ты со своей ханжеской моралью внушишь девочке отвращение к плотской жизни. Ева, в том, что ты видела, нет ничего плохого. Этим занимаются двое – муж и жена….

      Марков запинался, подыскивая слова, понятные десятилетней девочке. Неизвестно, чем мог бы закончится этот монолог, потому как сам оратор вконец запутался, только Фро перебила его.

      – Значит, ты женишься на Дуняше, – сделало своё заключение дитя.

      Аскольд опустил