Усадьба. Михаил Борисович Егин

выбраться стало просто неимоверным. Краем разума Артём с удовлетворением отметил, что не испытывает никаких признаков паники. Ситуация была неприятной, но не экстремальной. Надо было спокойно работать.

      Лямки впивались в плечи, низ рюкзака стремительно промокал. Артём резко сунул правую руку под лямку, надеясь на то, что обшлаг куртки ни за что не зацепится. На мгновение лишившись опоры, соскользнул назад и передёрнулся, почувствовав, как холодная вода залилась в пупок. Можно было провалиться в болото по колено, но не по пояс. По пояс – это уже серьёзно.

      Свирепо ткнув рюкзак локтем, он смог сбросить его со спины. Не теряя времени, полез на него, как потерпевший кораблекрушение на спасательный плот. Рюкзак – дело наживное, это он усвоил давно. Ни одна вещь не стоит человеческой жизни. Тараса Бульбу с его маниакальной страстью к своей трубке Артём понимать решительно отказывался. Ноги наконец‑то выпрямились в горизонталь, и с удвоенной энергией он поменялся с рюкзаком местами. Быстро, не вставая, откатился в сторону. Распластавшись как паук, не осмеливаясь перенести вес тела на локти и колени, он с рекордной скоростью дополз, извиваясь, до ближайшего поваленного ствола дерева. Ухватившись за него, подтянулся и оседлал, после чего, наконец, обернулся.

      Сзади на поверхности снега расплывалось чёрное водяное пятно. Рюкзака видно не было. «Минус двадцать тысяч, – автоматически подсчитал он. – Со всем содержимым». Опасность, пусть и оказавшаяся не такой большой, как могла показаться (скорее всего, он провалился в заполненный водой овраг, вырытый параллельно насыпи), подействовала на нервы, мягко говоря, возбуждающе. Хорошо, если бы он, погрузившись ещё немного, просто встал на дно. А если бы глубина оврага была метра два?

      Эта ситуация обыгрывалась им в уме неоднократно. Копать приходилось в основном в болотистых местах Ленинградской области, там, где к форс‑мажору нужно было быть готовым всегда. Его «коллеги», с которыми он изредка встречался в гостях для «обмена опытом», об опасностях провалиться под лёд или в болотное окошко рассказывали с азартом, красочно расписывая случившееся с ними, так что сторонний человек мог подумать, что любая прогулка «за грибами» в лес непременно должна закончиться под многометровым слоем вонючей жижи или на дне озера. На самом деле каждый понимал: бравада была напускной, все они инстинктивно боялись такой гибели. Боялись оказаться беспомощными перед медленно наступающей смертью, когда тело погружается всё глубже и глубже, пальцы уже не могут удержаться, соскальзывают, и ты уходишь вниз в вонючую холодную кашу из грязи, где невозможно найти опоры. Лицо обращено вверх, остекленевшие от ужаса глаза пытаются захватить как можно больше от ускользающего мира, рот открыт, но от ужаса не можешь даже крикнуть. Тело уже погрузилось, теперь черёд головы. Холодная вода льётся в уши, ноги судорожно пытаются молотить жижу, но еле двигаются, медленно и безнадёжно, как в кошмарном сне, когда убегаешь от неведомого некто по пространствам,