Потусторонним вход воспрещён. Екатерина Ландер

собор. С другой стороны, в высоких окнах литературного кафе «Дома книги», тепло горели лампы. Дворник в оранжевом жилете сгребал мусор с газона. На перекрестке беззвучно выводил аккорды уличный музыкант. Возле его ног лежал раскрытый чехол от гитары.

      Город жил. Топтался десятком спешащих ног в ожидании зеленого сигнала на светофоре, копошился стаей голубей, бусами рассевшихся на проводах. Гудел пробкой. Бился водами канала о плиты набережной.

      Город трепетал на ветру.

      «Город живет, пока о нем помнят…» – вспомнил я сказанную Лидой фразу. И бесстрастный голос Мастера кукол: «Потери – естественный процесс, когда одно Время сменяется другим».

      Следом за ним пришли слова директора Гусева.

      – Пока все картины не умерли… – прошептал я.

      – Что? – Ярослав внезапно обернулся.

      – О каком зеркале вы говорили? Сначала Володя в лаборатории, потом ты…

      С полминуты Ярослав молчал. Я даже подумал, что он не захочет отвечать, но парень задумчиво произнес:

      – Зеркало из бального зала особняка Брусницыных[25]. Его обнаружили год назад запрятанным внутри стенной панели в самом сердце дома. Благоразумно не стали трогать и сразу подняли архивы особняка. – Ярослав помедлил. – У него оказалась богатая история. В середине девятнадцатого века простой деревенский парень – Николай Мокеевич Брусницын – из Тверской губернии переезжает в Петербург, где прямиком на Васильевском острове начинает свое дело. Немного погодя небольшая мастерская по дублению кожи превращается в крупнейшую в Российской империи кожевенную мануфактуру. Рядом с огромным заводом строят особняк, где живет хозяин – ныне купец Брусницын с семьей, а позже – его выросшие сыновья. Дом с небывало роскошными и диковинными интерьерами. Однажды хозяин, падкий на редкие вещи, заказывает из Европы старинное зеркало, некогда висевшее в итальянском палаццо, известном своей мрачной славой, что якобы в этом самом палаццо хранился прах знаменитого графа Дракулы. Зеркало вешают на стене в танцевальном зале. Домочадцы быстро замечают неладное. В доме купца начинают твориться необъяснимые вещи. Кто бы ни посмотрелся в зеркало, тех преследует полоса неудач и болезней. После попытки избавиться от несчастливого приобретения таинственным образом скоропостижно умирает внучка хозяина. Побоявшись навлечь еще большую беду, зеркало замуровывают в глубине дома на долгие годы. Позже дом приходит в запустение. Что символы зеркала и ключа в равной степени связаны с потусторонним миром, думаю, объяснять не надо?

      Я кивнул и поморщился – напомнила о себе набитая в подвале шишка.

      Город… Я вырос здесь, я наивно считал, что Петербург мне знаком. А он, как двуликий Янус в рассказе Ярослава, повернулся к нам злым лицом. Мне даже померещилось, будто я чувствую между лопаток чей-то тяжелый взгляд.

      У площади перед вокзалом показался гранитный обелиск. «Город-герой Ленинград». Большие строгие буквы над крышей здания блестели в лучах бледного северного солнца. У дверей вокзала толпился народ. Утренние поезда. Пригородные электрички. Иногородние туристы.

25

Особняк Брусницыных – двухэтажный особняк в стиле эклектики, построенный архитектором Ковшаровым по заказу Николая Мокеевича Брусницына, создателя кожевенной мастерской, в промышленном районе Васильевского острова. В 1882 году особняк перешел во владение к трем сыновьям Николая Мокеевича, и те достроили здание под себя. Здание сделалось похожим на букву «Ш».