Потусторонним вход воспрещён. Екатерина Ландер

отъезжаю метров десять и слышу: в багажнике тихий голос и как будто смех. Детский. Ну, я замер. А оно хохочет и заливается еще сильнее. У меня сердце – хрясь! – в пятки! Сижу, боюсь голову повернуть. Уже пальцы ведьмовские мерещатся, которые к горлу тянутся. Тут смотрю: в зеркале заднего вида бежит на меня кто-то, на задние конечности встал. Мне бы по газам, но ноги ватные. А оно колотит в окно, пыхтит. Вижу, мужик тот, в пуховике огромном. Говорит, игрушку я у тебя в багажнике забыл! Ребенку купил на день рождения и чуть не прошляпил! Куклу говорящую! Так что, ребят, мистика ваша – ерунда на постном масле!

      Ярослав слушал с подчеркнутым вниманием. Затем несдержанно усмехнулся.

      – Не веришь? – оскорбился таксист.

      – Верю, – серьезно сказал он. – Так спокойнее, знаете, когда на воображение все можно списать.

      – Ну, это больше не ко мне, это к вам, творческим. – Таксист хлопнул ладонью по рулю и резко сменил тему: – За реквизитом, что ль, каким едете?

      – Угадали.

      – И это – тоже реквизит? – кивнул он на гипсовый футляр.

      – Производственная травма, – улыбнулся Ярослав одними губами, обнимая костыль. А глаза оставались серьезными.

      Мужик довольно цокнул языком. Произнес задумчиво, будто самому себе:

      – Актеры… Творческие. Люблю. – И добавил уже громче: – У меня племянник, значит, тоже в актеры собрался. Поехал в Москву поступать и…

      Дальше мужик завел длинную запутанную историю о том, как сын двоюродной сестры из Ставропольского края ездил подавать документы в университет, но потерял на вокзале папку с паспортом и аттестатом и, вместо того чтобы заявить о пропаже, прятался по друзьям, боясь возвратиться домой.

      Рассказ перемежался яркими подробностями из жизни каждого персонажа, так что примерно в середине я потерял сюжетную нить. Ярослав поддакивал, временами вставляя меткие замечания по теме истории. Марго молчала, по-прежнему не отворачиваясь от окна.

      – Веселые вы! – неожиданно гоготнул таксист, поглядывая на нас в зеркало заднего вида. – Только девчонка больно серьезная. Кто обидел, красавица? Твоя сестренка? – Он дружески ткнул Ярослава локтем и лишь потому не заметил, как Марго одарила его недовольным взглядом.

      В конце набережной чернели бока массивного ледокола-музея «Красин»[23]. Возле него такси повернуло вглубь острова, заметно сбавило ход и выехало на длинную улицу.

      Теперь за окном тянулись серые приземистые здания в строительных лесах, кирпичные стены, раскрашенные косыми граффити, и мрачные заводские корпуса.

      – Чекуши[24]. Не люблю, – монотонно поделился таксист. – Неблагополучный район. Тут не до ваших демонов. Вполне земные проблемы.

      – Насчет неблагополучного согласен, – сказал Ярослав. – Вот здесь остановите.

      У двухэтажного особняка, от которого вдоль тротуара тянулась глухая бетонная стена, машина прижалась к обочине. Ярослав отстегнул ремень, потянулся за костылем.

      – Куда мы? – вновь повторила Марго.

23

Ледокол «Красин» – корабль-музей с действующей командой, пришвартованный в конце набережной Лейтенанта Шмидта.

24

Чекуши – промышленный район Васильевского острова, получивший свое название в честь «чекуш» – колотушек, которыми разбивали слежавшуюся муку, хранившуюся в находившихся тут когда-то амбарах.