Ева. Никита Агушин

понять было трудно, но человек в полушубке вздрогнул и, затаив дыхание, открыл входную дверь. Мигом влетев в дом, он стремительно закрыл засов, тяжело дыша.

      В нос ударил приторный запах, заставляющий вошедшего невольно кашлять. Легкий шлейф дымка был еле заметен в тусклых лучах света. Спертый воздух затруднял дыхание, что только усугубляло положение. Складывалось впечатление, что еще при входе на твою шею уже повесили петлю, и при любом удобном случае она взлетит вверх и потянет тебя за собой.

      – Авдотька! – вошедшая, все еще пытаясь откашляться, стала снимать полушубок, – опять свои свечи поганые жжешь! Ну хоть окно открой, здесь и задохнуться недолго-то!

      Старушка, кряхтя, сняла с себя калоши и развернулась. В прихожей царила все та же темнота, и лишь из большой комнаты, за деревянной белой рамой сочился свет, проскальзывая между деревянными разноцветными бусами. Через мгновенье в дверном проеме возник тонкий силуэт. На нем как будто не было лица, зато четко можно было разглядеть босые и неестественно тощие ноги, легкий шелковый халат чуть ниже колен, и странным образом повязанный на голове женщины платок. Костлявой рукой с длинными, тонкими пальцами и острыми ногтями она держала тонкую сигарету.

      – Раиса, я разочарована, – томный голос перекрыл все звуки в округе. – Я была уверена, что как только ты услышишь чудный запах моих новых ароматических свечей, ты тут же его оценишь по достоинству!

      – Чего я должна услышать? – Баба Рая поправила на плечах пуховый бежевый платок и направилась в зал, – ты что, уже со свечами разговаривать начала, Кашпировская?

      Бабушка раскинула деревянные бусы и вошла в зал. Теперь она смогла увидеть и лицо своей подруги. Покрытое морщинами, бледное лицо с острыми скулами, тонкими губами и такими же тонкими нарисованными бровями. Глаза ее впали, и как будто были из хрусталя. Старушка медленно провела вошедшую взглядом, закуривая сигарету.

      Бабка Рая оглядела мрачную комнату. Первое, что бросалось в глаза, это свечи, горевшие на маленьком черном столике – единственный источник света в комнате. Вокруг них лежало много хлама: сухоцветы, колода карт, непонятные разноцветные бусы, ожерелья и браслеты и, конечно же, пепельница, заполненная через верх бычками сигарет. На полу и на стенах комнаты красовались различные ковры с самыми причудливыми узорами.

      – Понавешала ковров, – вздохнула старуха, – на потолок тоже прибьешь?

      – Таким образом, я охватываю пространство со всех углов, чтобы не было никакой конкретной стороны, которая является нижним ребром, а другая – верхним. Мое пространство свободно от этих понятий.

      – Да ты скажи проще – дыры в стене, а заклеить нечем! Я принесу тебе шпаклевки, в сарае еще лежит, мы все тебе сделаем.

      – Раиса, – Авдотья закатила глаза, – Присаживайся на диван, рядом с Мартой.

      Баба Рая испуганно повернулась лицом к дивану. Она не сразу заметила другую маленькую и полненькую старушку,