Миниатюрист. Джесси Бёртон

Йоханнес несколько сникает.

      Черепаховая отделка напоминает Нелле осень в Ассенделфте, пойманные в полете оранжевые и коричневые краски, брата, который кружит ее за руки в саду. Оловянные прожилки, словно металлические вены, пронизывают всю поверхность, даже ножки. Дерево и отделка вызывают в Нелле необъяснимый трепет. Дотрагиваясь до бархатных занавесок, она ощущает их скрытую силу.

      В Ассенделфте детям из семей побогаче дарили кукольные домики, хотя и не такие роскошные. Если бы отец не пропил деньги, Нелле, возможно, тоже купили бы такой, чтобы училась управляться с кладовыми, бельем, слугами и мебелью. Однако теперь, когда она замужем, хочется думать, что в этом нет нужды.

      Нелла замечает устремленный на нее взгляд Йоханнеса.

      – Пол в передней как настоящий, – указывает она на черно-белые плиты под ногами и осторожно касается пальцем миниатюрных квадратиков.

      – Итальянский мрамор!

      – Мне не нравится, – объявляет Марин. – И Резеки – тоже.

      – Что взять с суки? – огрызается Йоханнес.

      Марин вспыхивает и стремительно выходит из дому, хлопнув дверью.

      – Куда она? – испуганно спрашивает Корнелия.

      Они с Отто смотрят в окно вслед удаляющейся хозяйке.

      – Я думал, будет приятный сюрприз!

      – Но, господин, – вопрошает Нелла, – что мне с ним делать?

      Йоханнес смотрит на нее несколько озадаченно, теребит пальцами бархат, а потом задергивает занавески.

      – Что-нибудь придумаешь.

      Йоханнес исчезает в кабинете и щелкает замком. Отто и Корнелия поспешно спускаются на кухню. Оставшись в одиночестве, если не считать поскуливающей Резеки, Нелла рассматривает подарок. На сердце тяжело. Кому его показывать? Кто сядет на игрушечные стулья, попробует восковую еду? У нее нет в этом городе ни друзей, ни родственников, которые пришли бы и восхитились. Это памятник ее беспомощности, ее подавленной женственности. «Твой дом», – сказал ей муж, но кто может жить в девяти крохотных комнатах с отрезанными стенами? Что он за мужчина, если покупает жене такой подарок!

      – Никакое обучение мне не требуется, – произносит она вслух.

      Резеки взвизгивает.

      – Не бойся, это просто игрушка.

      Может, пустить материю на шляпу?

      Нелла отдергивает занавески.

      При взгляде на обнажившееся нутро дома становится не по себе. Пустые комнаты взирают на нее, точно глаза. С черной кухни доносятся голоса – взволнованная болтовня Корнелии и спокойные ответы Отто. Нелла снова опасливо кладет руку на дерево. Твердое, словно шлифованный камень, оно, в отличие от бархата, холодит ладонь.

      Марин ушла, те двое – на кухне. Надо принести Пибо и дать ему полетать. Йоханнес не заметит, и до чего приятно будет смотреть, как порхает Пибчик… Но когда она поворачивается к парадной лестнице, мысли снова возвращаются к комнате Марин. Забудь про этот оскорбительный подарок, кукольный дом, уговаривает себя Нелла, задергивая горчичные занавески. Ты можешь ходить здесь, куда пожелаешь.

      С колотящимся сердцем и совершенно