Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей. Александр Степанов

галстук, завязанный нелепым узлом, съехал набок.

      – Лёша, здравствуй!

      – Здравствуй. Ну как здесь, не обижают? ― поинтересовался я.

      – Вот ещё… Некоторые ребята у нас уже домой хотят. А мне здесь нравится, я ещё потерплю.

      Его слова: «нравится, и я ещё потерплю», ― рассмешили меня. Я вспомнил анекдот и улыбнулся: девчонка с мелкого отряда пионерлагеря просит деда: «Дедушка, забери меня отсюда!». А дед, прожжённый ЗЭК, объясняет: «Внуча, в вашем лагере условно-досрочного освобождения нет. Срок придётся тянуть полностью!». Я взглянул на Сашку и поинтересовался:

      – Срок придётся тянуть полностью?

      – Какой срок? ― не понимая, спросил он.

      – Успел с пацанами познакомиться?

      – Успел. А правда, есть такая организация: «Смерть советским пионерам»? ― у нас рассказывают.

      – Врут, ― невольно улыбнулся я.

      – Так в прошлую смену пацана одного за территорией не убивали и записку «Смерть советским пионерам!» на нём не оставляли?

      – Сочиняют. А пионервожатых это устраивает, чтобы вы за территорию лагеря не бегали.

      – Ещё у нас пацан один говорит, в аптеке за килограмм сушёных комаров гематоген дают? И ещё рубль денег в придачу. Мы тут с пацанами думаем, по вечерам можно их много набить. Сиди в футболке, он тебе на руку, кровь пить, а ты его: бац! ― и в банку, а днём сушить.

      – Не слушай, это прикол такой.

      – А у нас пацан рассказывает, мы его «Жиртрестом» зовём, у них во дворе один пацан комаров насушил, только мало. Ему в аптеке десять копеек дали.

      – Сочиняет он.

      Подошёл Юрка Кузнецов, взглянул вопросительно на меня, на Сашку Филиппова, ехидно ухмыльнулся и процитировал:

      Всегда мы помним Ленина

      и думаем о нем.

      Мы день его рождения

      считаем лучшим днём!

      ― потом уставился на Сашку и выпалил:

      – Юный пионер! Ну-ка, отвечай быстро старшим товарищам, что означают Красное знамя, пионерский галстук, значок и салют юного пионера?

      Сашка ошеломлённо уставился на Кузнецова.

      – Молчишь? ― грозно спросил Кузя и потребовал: ― Тогда отвечай быстро, ты любишь дедушку Ленина?

      – Люблю! ― подтвердил Сашка, робея от внимания старшего пацана, и для убедительности округлил глаза.

      – Ещё крепче люби! ― наставительно потребовал Кузя: ― Вот как дедушку Ленина любить нужно.

      Кузя туго затянул пионерский галстук на шее у братишки Филипповой, растянул штанины своих шорт, наподобие юбки, и кружась, и пританцовывая, пропел писклявым голосом:

      Я маленькая девочка

      танцую и пою,

      я Ленина не видела,

      но я его люблю!

      Вот сорву цветок сирени,

      приколю его на грудь,

      вывел нас товарищ Ленин

      на счастливый, светлый путь!

      Лицо Сашки побагровело.

      – Кузя, не наезжай! ― одёрнул я Кузнецова, притянул к себе за руку Сашку

      и кое-как ослабил туго затянутый узел.

      – «Пионер без лишних слов малышам помочь готов!», или как? Вожатым к малышне назначили?