Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей. Александр Степанов

не загонишь.

      Я продолжал мыть полы, как вдруг почти оторвалась и так непрочно державшаяся поперечная палка швабры. В сердцах выругал Гошина, подсунул мне неисправную, и что теперь делать, руками полы домывать? Дверь в палату Сталина Ивановна прикрыла не плотно, я увидел в фойе воспитательницу третьего отряда. Она разговаривала с нашей Сталиной. Слышал, как хлопнула входная дверь. Ушли…

      Видимо, я потерял осторожность, надавил сильнее, чем нужно, на швабру, и она сломалась: отлетела поперечная палка, которая и так держалась на честном слове. Может быть, швабра у девчонок уже освободилась, подумал я и приоткрыл дверь в фойе. В палату девчонок вошла Емельянова, я вошёл вслед за ней и растерялся.

      Пирогова стояла на входе в палату у окна лицом ко мне, и она была без майки ― а это совсем рядом, в шагах пяти от меня. Она пыталась протолкнуть пуговку в тугую петельку пояса юбки и не сразу заметила, как я вошёл. Такая стройная и такая красивая…

      Верочка вытаращила на меня глаза удивлённые, растерянные… потом в панике сжала локти и прижала кулачки к подбородку, прикрывая грудь. Юбка шлёпнулась на пол. Она не решилась её поднять, шагнула назад, переступив босыми ножками… Узкие трусики с голубыми цветочками, узкая талия, глаза огромные, улыбка виноватая… Глаза её наполнились слезами. Вот уже и подбородок подняла, чтоб они не вылились. Будто я девчонок без майки не видел! Жалко её стало… и себя тоже…

      – Да я швабру хотел… У меня сломалась, ― попытался объяснить Емельяновой вторжение в их палату и опять невольно встретился глазами с Пироговой. Не глаза ― море предштормовое! Вот-вот заплачет.

      – Выйди и дверь закрой! ― рассердилась Емельянова.

      ***

      Я вышел, прикрыл дверь, прижал к ней ладонь и какое-то время стоял в оцепенении. Неудобно получилось… Разве ж я знал, что так выйдет. Полный пердюмонокль! Это неблагозвучное слово я знаю от своего деда по отцу. По время первой мировой войны он служим подпрапорщиком в экспедиционном корпусе русской Императорской армии во Франции. Он оттуда привёз это странное словечко и употреблял его, чтобы обрисовать неловкую ситуацию. А так оно означает потерянный монокль или конфуз.

      Вернувшись в палату, я присел на постель Рудого. Вспомнился третий класс, когда я сидел с Веркой за одной партой. С первого по третий класс медосмотры у нас в школе проводили прямо в классной комнате, прервав урок. А в четвёртом, не прерывая занятий, учительница отправляла нас в школьный медкабинет по партам. Когда подошла наша очередь, Вера взглянула на меня, надула губы и отвернулась к окошку. «Не пойду!» ― заявила она и уткнулась носом в парту. «Дура, что ли, как не пойду? ― помню, удивился я. ― Наша очередь!»

      Когда разделись до трусов, понял, почему она не хотела идти. У неё трусы были со вставками по бокам, похожими на тюль. Подумал тогда, и где мать ей такие купила? Юрка Маслов и Шумаков Сергей уставились на неё. Так и хотелось им в морду въехать. Верка заморгала часто.

      Внимание пацанов отвлекла Танька Яковлева. Она моя ровесница, отстала на год из-за перелома руки. Когда она сняла майку, Шумаков приставил кулаки к своей груди