Искупление злодейки. Кира Иствуд

– они знали, что в этой тарелке…

      Ирбисов в храме ненавидели.

      Это дикое племя разносило заразу, будто чумные крысы. Из неё появлялись осквернённые – жестокие чёрные монстры, в которых постепенно превращались заворожённые оборотни. Поговаривали, что ирбисы ими как-то управляли – использовали в войне. Эти монстры постоянно совершали набеги на границы Руанда. Вместе с ними пытались прорваться и ирбисы, чтобы грабить, насиловать и убивать… И чтобы разнести свою поганую заразу!

      Поэтому на защиту границ столица снова и снова посылала войска. Благо местность скалистая, защищать приходилось лишь несколько уязвимых перевалов да троп. Но даже так – жертвы бесконечной борьбы каждый день прибывали в стены храма. И не всегда живыми…

      А теперь один из этих ирбисов здесь! Возможно – виновный в смерти многих. Опасный – кто знает, кого он заразит скверной?

      Никто не желал ему добра.

      Лишь мучений и смерти.

      Может, поэтому он отплатил им той же монетой? Поэтому, когда выбрался – всех погубил? А если с ним обращаться добрее, если помочь? Тогда будущее, обещанное сном, изменится?

      Я снова взглянула сначала на свою тарелку, где от белого бока надкусанной репы поднимался ароматный пар. А потом на тарелку Ирбиса… Решение было очевидно. Желудок несогласно заурчал, но я решительно поднялась с места. Взяла обе посудины и, пока никто не смотрел, выскользнула из столовой.

      От гнили я избавилась, выкинув её в отхожее место. Посуду хорошенько помыла, всё переложила – накрыла крышкой репу с сухарями, прихватила в карман фляжку с водой и поспешила к подвалам. Пока я шла вдоль длинного коридора мимо окон – в каждом мелькало моё отражение.

      Оно было темнее, чем моё лицо, а глаза казались чёрными провалами.

      – Ц-ц-ц… Элиза… что ты опять творишь? – цокнуло отражение, исказив тёмный рот. Я видела это лишь краем зрения. И не собиралась отвечать.

      – …

      – Сама не поешь, а врага накормишь?

      – …

      – Он же всех здесь зарежет, как глупых цыплят.

      – …

      – Лучше добавь в еду крысиный яд. Тогда шанс, что всех спасёшь, будет куда выше. Подумай сама – ты убьёшь зло. Разве это не лучшее искупление?

      – Перестань! – не выдержав, шикнула я на дурацкое отражение. – Каждый достоин второго шанса!

      – Даже убийца? Даже насильник? А может, и крыса, которая разносит скверну, тоже достойна жить?

      – Но я же совершила зло. А мне дали шанс. Так почему я должна отказывать в нём? Учение храма гласит, что любовь сердца всё лечит, даже злую душу…

      – А ты уже разобралась, что такое любовь? – усмехается отражение. Знает же, как побольнее ткнуть!

      – Разберусь! – бурчу я. – А пока я сделаю так, как правильно. А теперь замолчи! Иначе меня снова почитают странной!

      Отражение засмеялось, но вскоре смех затих. А само оно растворилось. Хотя я знала – оно никуда не ушло. Наблюдает и ждёт, когда я оступлюсь на своём пути.

      Спустившись на два пролёта вниз, я добралась до нижних этажей. У входа к темницам дежурили