Сладкий вкус твоего поражения. Стейси Ройс

том, стекая по предплечьям и капая на пол. Я быстро растираю капли подошвой кроссовок, пока не увидела мать. Она терпеть не может грязь, хотя если увидит, что я прошла в гостиную в обуви, меня уже ничто не спасёт.

      Я слышу торопливые шаги по лестнице и уже собираюсь дать деру, но замираю, заприметив по телевизору спортивные новости. Бегущая строка крутит одну и ту же фразу: «Натали Фостер возвращается. Натали Фостер возвращается. Натали Фостер возвращается»

      Я беру пульт и прибавляю громкость, не обращая внимания на недовольную мать.

      «Сезон обещает быть жарким. Любимая всеми Натали Фостер вернулась после тяжёлой травмы, теперь уже для одиночных турниров! Она взяла свою первую победу против норвежской теннисистки во вчерашнем мачте, выиграв два сета подряд. Ее бывший партнёр Стефан Марино также продолжает удивлять чередой своих побед…»

      – Перестань слушать эту ерунду, – мама выхватывает пульт из моих рук и нажимает на кнопку выключения.

      Экран моментально гаснет, но я продолжаю пялиться в черноту, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Боль жгучей волной скручивает мое тело и направляется прямиком к лодыжке. Я морщусь и автоматически разминаю ногу. Никогда не думала, что всего два произнесённых слова могут причинять столько страданий.

      – Почему ты шастаешь по дому в кроссовках, Натали? – мать недовольно хмурит брови, упираясь ладонями в бока и оглядывая вспотевшую и раскрасневшуюся меня.

      – Они чистые, мам.

      – Ты несколько часов скакала в них по полю! Они не могут быть чистыми. Живо снимай! И прими, наконец, душ. От тебя разит.

      Я закатываю глаза, наблюдая за удаляющейся спиной матери и за тем, как ее туго завязанный хвост цвета горячего шоколада пружинит с каждым шагом.

      Хорошо, что от матери мне досталась ее шикарная внешность, а не скверный характер. Хоть она и не всегда была такой заносчивой, но то, что произошло два года назад, оставило сильный след не только на мне.

      Мама останавливается посередине лестницы, оглядываясь на входящего в дом отца. Он ступает на коврик в обуви, оглядываясь в поисках жены, но не видит ее, зато замечает меня. Его плечи расслабляются, на лице появляется улыбка, но я вскидываю брови, кивком указывая на лестницу, и отец замирает.

      – Роберт! – слышится недовольный возглас.

      Папа прикрывает глаза и, капитулируя, вскидывает руки вверх. Затем аккуратно стягивает кроссовки, выставляя их за дверь, и с виноватой улыбкой поднимает глаза на Хелену.

      – Теперь понятно, в кого пошла Натали, – в ее голосе слышится недовольство.

      – Естественно! Она же все-таки моя родная дочь, – отец подмигивает маме, и та, недовольно хмыкнув, скрывается на втором этаже.

      Папа протяжно выдыхает, прикладывая руку к сердцу.

      – Ты могла бы меня предупредить, – отец подходит ко мне, чмокает в потную макушку и забирает из рук все ещё открытую бутылку Геторейда.

      – Ты сегодня отлично постаралась, но не переусердствуй. Хочу, чтобы твоя лодыжка была в норме к следующей игре, – он кладёт руку на мое плечо и ободряюще сжимает.

      – Все в порядке, пап, почти не болит.

      – Отлично. Если через три дня ты одержишь победу, я поведаю тебе кое-что интересное.

      Заговорщическая улыбка отца заставляет меня усмехнуться.

      – Юниприкс мой дом родной, победа будет за мной, обещаю, – я произношу слова на автомате, попутно погружаясь в пучину воспоминаний.

      Монреаль, стадион Юниприкс

      01.08.2017

      – Следи за балансом, Нат! И перестань махать ракеткой, будто отгоняешь мух! Помни, что я тебе говорил: ракетка бьет по мячу только после прохождения равновесного положения! Ни раньше, ни позже, поняла? – кричит отец.

      – Да поняла я, поняла, – еле слышно отвечаю я, продолжая отбивать мячи, летящие в меня из теннисной пушки[1]со скоростью более ста километров в час.

      Солнце жарит как сумасшедшее, заставляя меня обливаться потом. Кепка-козырек спасает от попадания прямых солнечных лучей в лицо, но, тем не менее, я щурюсь в надежде не пропустить ни одного мяча.

      Ладони горят, плечи ноют, а икры на ногах давно забились, но я продолжаю яростно отражать удары. Когда мячи заканчиваются, я облегченно выдыхаю, стирая с лица пот. Внезапно теннисная пушка издает знакомый звук, направляя в меня еще один мяч. Я, словно в замедленной съемке, вижу его быстрое приближение и автоматически вскидываю ракетку. Мяч пружинит об сетку прямо перед моим лицом и отлетает в неизвестном направлении.

      Справа слышатся аплодисменты и топот нескольких пар ног. Я оборачиваюсь, разглядывая незнакомых мне мужчин, идущих рука об руку с моим отцом.

      Глаза цвета горького шоколада медленно проходятся по моему телу, задерживаясь на участках, не прикрытых тканью формы. Каштановые волосы уложены в идеальном беспорядке, а крепкое натренированное тело облегает теннисная форма. Манящие пухлые губы изгибаются в соблазнительной усмешке, когда парень понимает, что я разглядываю его в ответ. Я