Растерянный. Записки. Письма. Повесть. Владимир Владыкин

И поехал на автовокзал, где стоял в очереди за билетом в свой город. Это было в шесть часов вечера, через двадцать минут я сел в автобус. Через пять минут он тронулся в путь из Ревска, а дождь между тем продолжал идти. За окном сгущались серые сумерки. В тот момент мной владела мысль: «Скорее бы добраться домой». И чтобы этот час в дороге прошёл быстрей, я пытался читать, но в тряской езде я впал в рассеянность и бесцельно смотрел в окно. А там, в косую линию, напористо шёл дождь. Капли беспорядочно падали в лужи, образовывая мутные пузыри. Я вспомнил, как вместо того, чтобы с работы ехать домой (нет, не к родителям, а в дом жены), где меня ничего хорошего не ждало, я вдруг решил уехать к тебе.

      Мне удалось быстро взять билет, скоро подошёл поезд. Я вошёл в вагон с чувством, что совершаю безумный поступок, что меня непременно бросятся искать. Но как я мог ехать в чуждую мне семью, где меня пытались направить не по моему истинному пути? Моё терпение лопнуло, мне больше не хотелось, чтобы тёща на меня смотрела косо из-за того, что не привязываюсь к их домашнему хозяйству и не прислушиваюсь к их советам о том, как надо жить. Всё это мне донельзя опостылело, я загорелся нетерпением увидеть тебя. Но теперь наши четырёхдневные отношения остались позади. И вот я ехал и грустно думал о том, что после объяснения с матерью, я поеду к жене и объявлю ей о нашем разрыве…

      В автобусе со мной сидела молодая девушка и читала книгу Ильфа и Петрова «Золотой телёнок». Она время от времени похихикивала, её вид был такой беспечно невинный, такой счастливый, что я невольно ей позавидовал, так как она была ещё, слава богу, далека от тех страданий и душевных мук, которые пришлось пережить мне. Её миловидное юное лицо лучезарно светилось добротой, без отпечатка печали или грусти; она была вся под влиянием читаемой книги.

      Ей было просто эстетически хорошо и душевно покойно от создания авторов-сатириков. А я, сравнивая её безмятежное положение со своим ошеломительно-тревожным, даже чуть-чуть ей позавидовал. Но не желал, чтобы ей так же, как и мне, пришлось когда-нибудь пройти через те же жуткие испытания, что выпали на мою долю. Пусть ей всегда сопутствует хорошее настроение и всегда улыбается счастье.

      А то, что я сам тоже читал «Золотого телёнка, но не в школьные годы, а в первую послеармейскую зиму, но в тот момент я даже об этом не думал. А ведь именно в тот благополучный год наладилась наша с тобой переписка. Это только сейчас, когда пишу я эти строки, что так оно и было, и пришло на память.

      О той попутной девушке я больше уже не думал или лишь мимолётно, когда слышалось её тихое хихиканье. В основном же я смотрел в окно и видел, как монотонно и нудно продолжал лить дождь, стекая по окну ручейками. Я думал исключительно о доме, и о том, как и что, буду объяснять матери о своей поездке к тебе. А время между тем тянулось черепашьим шагом.

      В город N автобус прибыл минут двадцать восьмого. Я вышел из салона в рассеянности,