Хенемет-Амон. Павел Сергеевич Марков

Есть разговор посерьезнее.

      – Я внимаю тебе, царица!

      – Как ты относишься к Херу? – внезапно спросила она.

      Нехси невольно вздрогнул. И это не укрылось от пристального взгляда Хатшепсут. В ее синих глазах вспыхнул нехороший огонек. Сам же казначей спешно старался справиться с охватившей его растерянностью.

      «Что за вопрос? К чему он? Зачем? Почему именно сейчас?».

      Ворох мыслей, подобно встревоженному осиному рою, готов был зажалить его разум, но он сумел-таки взять себя в руки.

      – Как же слуга бога еще может относиться к Аа-Хепер-Ен-Ра?! – невинно воскликнул казначей. – Я всецело предан и верен нашему пер-А. Да живет он вечно! Он воплощенный…

      – Нехси, – холодно прервала его Хатшепсут на полуслове.

      – Да, Хенемет-Амон?

      Улыбка полностью испарилась с губ Великой царицы. Как роса под лучами горячего солнца. Теперь на него смотрела каменная и непроницаемая маска.

      – Ты помнишь, что я сделала для тебя?

      – Помню, моя госпожа.

      Казначей и вправду помнил. Без воли Божественной супруги он никогда бы не занял то место, на котором сейчас сидит.

      – Тогда я требую честного ответа.

      Нехси колебался. Его словно поместили между молотом и наковальней. Причем жгло не менее сильно. Впервые в жизни он настолько растерялся, что предпочел бы провалиться прямиком в Дуат, но не отвечать на этот вопрос. Казначей закусил нижнюю губу и задумался. Хатшепсут терпеливо ждала, что он скажет, продолжая пристально наблюдать за ним. Лицо Великой царицы оставалось непроницаемым.

      «Что же мне ответить? Я не могу признаться в нелюбви к Херу. Это может привести к самым печальным последствиям. Но и врать госпоже я не могу! Она чует ложь на тысячу строительных шнуров[3]! Как? Как ответить на подобный вопрос, приэтом не прогневав одного из них? И что если это проверка на преданность? Ей или Херу. Но почему сейчас?[3]Что же мне ответить? Я не могу признаться в нелюбви к Херу. Это может привести к самым печальным последствиям. Но и врать госпоже я не могу! Она чует ложь на тысячу строительных шнуров[3]! Как? Как ответить на подобный вопрос, приэтом не прогневав одного из них? И что если это проверка на преданность? Ей или Херу. Но почему сейчас?».

      О том, что между Великой царицей и пер-А Джехутимесу нет особой любви, Нехси знал. Об этом знали все приближенные ко дворцу. Но заявлять о неприязни к Херу воткрытую, пусть и самой Хенемет-Амон, нубиец не решался. Ибо прекрасно осознавал возможные последствия.

      Все еще пребывая в растерянности, он услышал спокойный голос Хатшепсут. И ее слова помогли ему принять решение.

      – Разговор останется между нами. Клянусь памятью Аа-Хепер-Ка-Ра[4].

      И нубиец, выдохнув, наконец, выдавил:

      – Плохо, госпожа.

      Нехси потупил взор. Он не хотел смотреть в эти ледяные глаза. Боялся, что увидит там совсем не то, что посулит ему земные блага. Ведь он сказал кощунственные слова, за которые в другом месте тут же отрезали бы язык. Взгляд невольно задержался на джет, где были представлены отчеты главного смотрителя хозяйства