Хенемет-Амон. Павел Сергеевич Марков

Правду говорят, матери что-то чувствуют, когда их чадам угрожает опасность. Сама бегала к Нефру-Ра, когда на них с Сененмутом напал крокодил… И как Исет удалось незаметно вывести его из дворца?… Ладно, еще будет время об этом узнать. Важнее то, что делать дальше?… Что дальше?!».

      Она просидела на троне несколько минут, продолжая держать пальцы у висков. Блики от пламени в треножниках играли на бледном лице. Золотой усех тускло блестел в сумраке зала.

      Наконец, Хатшепсут медленно опустила руки на колени. Огонь, бушевавший в синих глазах, полностью потух. Его сменила решимость и осознание того, что следует предпринять. Уста царицы разомкнулись. С них сорвался шепот.

      – Быть может, так даже лучше.

      Резко поднявшись, она уверенным шагом двинулась к выходу.

      ***

      Яхмеси Пен-Нехбет стоял в своей опочивальне на втором этаже виллы недалеко от восточного края Уасет. Из фруктового сада, раскинувшегося под окном, доносилось веселое щебетание птиц. Слабый ветерок ласково шумел в листьях финиковых пальм. В обычный день старый воин непременно бы пододвинул к окну стул из тростника, налил в фаянсовый кубок пшеничного пива и насладился тишиной да красотами своего дома. Однако сейчас он не обращал на них никакого внимания. Сосредоточенный и, немного печальный, взгляд Яхмеси остановился на древнем деревянном сундуке возле небольшой кровати. Его покрывала черная краска, облупившаяся во многих местах. Все-таки ларь был чуть ли не ровесником ему самому. Мысли о Джехутимесу, его старом друге пер-А, невольно погрузили старика в воспоминания…

      Вот он вновь сходится с гиксосом, который размахивает хопешом, словно безумец. Пластинчатый доспех сверкает на солнце и слепит глаза. Вокруг грохот колесниц, ржание коней, крики раненых и реки крови. Стрелы свистят над головой, и он знает. Одна из них пущена им. Воплощением Херу. Яхмеси знает, что пер-А стоит на колеснице и прикроет спину. Поэтому смело кидается вперед. Принимает удар меча на свой топор. Лязг эхом отозвался в голове. Он продолжается. Вновь и вновь. Выпад. Отражение. Рубящий удар. И снова лязг. Гиксос намерен снести голову точным взмахом. Яхмеси принимает атаку на древко. Топорик трещит, но чудом держится. Воин откидывает руку неприятеля, заставляя того раскрыться. Заточенная бронза опускается на голову врага. И вновь в лицо брызжет кровь…

      Где-то неподалеку залаяла собака, заставляя Яхмеси вернуться в настоящее. Он невольно провел сухой ладонью по лицу. Словно часть крови гиксоса, пролитая в прошлом, осталась между складками морщин.

      «Прости меня, Аа-Хепер-Ен-Ра. Я не углядел. Не сберег твоего сына».

      Тяжело вздохнув, он наклонился вперед. В спину вступило в районе поясницы. Яхмеси сжал губы и замер, терпеливо выжидая, пока боль уйдет. В последнее время она досаждала ему слишком часто. Раздражала, подобно назойливой мухе. Появлялась внезапно и сковывала члены.

      «Старею».

      Наконец, спустя минуту она утихла. Выждав еще немного, Яхмеси ухватился за крышку сундука и осторожно отбросил ее. Та со стуком откинулась назад. Внутри лежала поношенная и выцветшая накидка. Такой же старый, белый немес в красную полоску и бурдюк