Хенемет-Амон. Павел Сергеевич Марков

смотрителя вытянулось. В глазах заблестел алчный огонек.

      – Что я должен сделать? – он резко подался вперед.

      – Просто ответь на вопрос, – пожал плечами Яхмеси.

      – Да я тебя слушаю лучше миу!

      – Ты сидел тут вчера?

      – Как обычно. Я каждый день тут сижу, и поэтому никак не получается…

      – Итсени!

      – Понял-понял! Сидел я тут, сидел, – проворчал он.

      – А теперь, Итсени, – Яхмеси пристально взглянул ему прямо в глаза. Тот аж невольно заерзал на табурете. – Вспоминай хорошо. Ничего подозрительного не видел?

      Смотритель нахмурился и погрузился в думы. Пен-Нехбет отчетливо слышал, как ворочаются его извилины.

      – Н-у-у-у… да, вроде, нет, – наконец, выдавил тот.

      – Вроде?

      – Да все было, как обычно, – удивленно подтвердил Итсени, – скучно, уныло и опять кости затекли… а почему ты спрашиваешь?

      – Надо мне, раз спрашиваю.

      Смотритель снова ни капли не обиделся:

      – Обычный тяжкий день. Даже посетителей было немного. Всего один. Я чуть, было, не уснул прямо здесь, когда…

      – И кто же это был? – невзначай спросил Яхмеси.

      – А, – махнул рукой смотритель, – какой-то воин со своим сыном. Просил выдать ему колесницу, на север собрались.

      Пен-Нехбет напрягся:

      – Воин с сыном, говоришь?

      – Ага, – Итсени зевнул.

      – На север?

      – На север, на север.

      – Можешь описать?

      – Н-у-у-у… парик из овечьей шерсти. Черный такой. Не знаю, как люди его носят? Я один раз попробовал, так голова потом весь день чесалась. Топорик еще на поясе у него был…

      – Я не о воине, – нетерпеливо перебил Яхмеси, – а о его сыне. Опиши.

      – А-а-а, – удивленно молвил Итсени, – лет десять. Темные волосы на висках. Они еще заплетены в такие забавные косички. Белая плотная рубаха и маленькие кожаные сандалии… Было уже темно, я плохо рассмотрел. Да и вижу я не очень хорошо. Ох, глазки мои глазки, в темноте так совсем плохо… Но щеки пухленькие такие, – смотритель хмыкнул, – не как у меня, конечно, но кругленькие.

      – Мальчик вел себя мирно?

      – Да, вроде, – смотритель захлопал глазами, – а как еще должен вести себя сын рядом со своим отцом?

      – Действительно.

      – Яхмеси, у тебя точно все хорошо? – толстяк подозрительно покосился на старика из-под нахмуренных бровей.

      – Все нормально, – отрезал тот.

      – Уверен? Выглядишь, как я, когда у меня задница болит. Позавчера решил отойти по нужде и…

      – Так, Итсени, – спокойно проговорил Пен-Нехбет, хотя почувствовал, как пульс резко подскочил, – мне нужна колесница.

      Смотритель выпучил глаза:

      – Тебе нужно… что?

      – Колесница.

      – Колесница? Тебе? – тот смотрел на него, не веря своим ушам. – С ума, что ли, сошел?! Да тебя и в паланкин сажать страшно…

      – Итсени! – у Пен-Нехбета прорезался командирский тон. – Ты дашь мне эту проклятую колесницу! И без разговоров! Я заплачу пять дебенов золотом. А ты не задавай вопросов, понял? Иначе