Ассистентка Злодея. Ханна Николь Мерер

снова напевала.

      Тристан Артур Маверин, более известный публике под звучным прозвищем Злодей, побарабанил длинными пальцами по гладкому чёрному столу. Звук её пения должен был раздражать его. Врезаться в мозг. У него и так болела голова от смеха других сотрудников за дверью. Работа тёмного лорда – нелёгкий труд, и мигрень тому доказательство.

      Но он держал себя в руках. Он и так выпустил пар в начале недели, когда поубивал тех парней из Славной Гвардии и повесил их под потолком на всеобщее обозрение.

      И снова её весёлый голос просочился через щёлочку в приоткрытой двери кабинета. Будь на её месте кто-нибудь другой, он не сомневался – распахнул бы дверь и потребовал, чтобы раздражающий звук немедленно прекратился. Он угрожал бы и запугивал, пока все не затряслись бы от ужаса – а заодно так можно упрочить свою репутацию. Так безопаснее – и для него, и для них.

      Но там был не кто-нибудь, а Сэйдж – мысленно он звал её только так. Ему приходилось работать совсем рядом с ней, он ощущал её ванильный аромат, и в этом было больше близости, чем нужно.

      Он как дурак подошёл к двери и прижался ухом. Хотелось разобрать, что это за песня так нравится ей, раз она запомнила мелодию наизусть.

      А может…

      Хрясь!

      Он отскочил назад и схватился за нос, рыкнув от боли. Он увлёкся разгадыванием песни и даже не заметил, что голос приближается.

      Пение оборвалось, уступив место потрясённой тишине: его сконфуженная ассистентка стояла у двери, которой только что врезала ему по лицу.

      Она наморщила изящный носик и сделала шажок назад, всплеснув руками.

      – Упс… – Тут её чётко очерченные губы изогнулись в широкой улыбке, и он вдруг понял, что нос не так уж болит, если сравнивать с тем, что творится в груди. – Простите, сэр! Надо было сперва постучать. – Она пожала плечами, будто говоря: «Ну что со мной поделать?»

      Была у него пара мыслей на этот счёт.

      Он покачал головой, вперив в неё гневный взгляд.

      – Сэйдж, зачем ты ворвалась ко мне в кабинет, как таран? Или просто надеялась прикончить меня моей же дверью?

      Она распахнула светлые глаза, обходя его и вторгаясь в его личное пространство. Как будто она и так уже не влезла в каждую сферу его жизни.

      – «Прикончить» – как-то громковато, не находите? Уверена, вас и не так лупили, причём по более нежным местам.

      Она помолчала – до неё явно доходило, что она только что ляпнула. Мозг у неё работал не так, как у других. Будто любая мысль, любое произнесённое слово запускали колёсики чепухи в её голове, которые крутились, пока она не придумывала для всего свой собственный смысл. Удивительно интригующе. И…

      Что бесило: отвратительно отвлекающе.

      А потом она выдавала что-то такое, от чего он просто терял дар речи. Как сейчас.

      – Не то чтобы я думала про ваши нежные места! В смысле теперь-то я думаю, когда говорю о них, но я имела в виду нежные, ну например… – Она примолкла, и по некой неизъяснимой причине ему стало просто необходимо узнать, чем она закончит. Так что он подождал… –