Я здесь не женщина, я фотоаппарат. Фронтовые дневники. Анна Долгарева

прятаться, все подъезды закрыты, – рассказывала она. – Я выскочила открыть им подъезд. Открыла и с ними была в подвале. Когда прекратилось немножко, побежала к дочке на третий этаж, она была в коридоре с мамой. Не получилось добежать… Напротив кухни как раз упало. Кричала сильно. Чтобы сосед и мама вышли и затянули меня хотя бы в коридор.

      Получила серьёзные ранения – вырваны мягкие ткани, трещина в подвздошной кости.

      – Сказали, месяц лежать вот так, не поднимаясь, а потом, не напрягая ногу, ходить на костылях, – сказала она. – Разрезан полностью живот, куда вошло, куда вышло.

      Родные были в квартире, ждали Викторию. Её ранило на глазах у двенадцатилетней дочери Алины и пожилой матери.

      – Я почему кричала, – как бы оправдываясь, объясняла она, – я же поняла, что это ещё не всё. Уже когда меня затащили в квартиру, когда я боком лежала, начался сильный обстрел. В кухне повылетали окна – и все осколки, всё это в коридор посыпалось. Ну, сидели все в коридоре. Потом первую помощь мне оказал парень из МЧС. Он сделал укол, обмотал раны, противошоковое – или как это называется? Потом приехала скорая, и меня отвезли в больницу. Тут мне сразу сделали операцию… Ну, теперь лежу.

      Она честно призналась: как теперь будет выживать семья, состоящая из пенсионерки, неходячей Виктории и ребёнка, они не знают.

      – На мою пенсию, наверное, будем жить, – сказала мать Виктории.

      Работать, как раньше, дворником Виктория на костылях не смогла.

      7 февраля Министерство чрезвычайных ситуаций вручило Виктории медаль за спасение людей. А она лежала на больничной койке с цветами и медалью. И пила кефир потому, что больше ей пить ничего нельзя было.

      Трудовские

      Пахло влажной весенней землёй и гарью. Дом напротив сгорел этой ночью, попала мина, прилетела со стороны Марьинки, загорелась крыша.

      Это – посёлок Трудовские, пригород Донецка. Совершенно постапокалиптический пейзаж: больше половины домов стоят заколоченные, разрушенные, повреждённые.

      – Здесь что, кто-то ещё живёт? – удивился таксист.

      Живёт. Мы заехали по первому адресу попадания. Мина угодила не в дом, а в огород, так что хозяин, несмотря на предпенсионный возраст, представившийся Толиком, обрадовался: всего лишь побило окна и перебило провода. Но провода уже починили.

      – Свет хоть наладили, – улыбнулся он. – А то раньше по нам били, так полмесяца света не было.

      Обстрелы на Трудовских происходили и до сих пор происходят каждый день. Начинаются около одиннадцати вечера и продолжаются до четырёх – шести часов утра. Иногда днём тоже стреляют.

      Следующее попадание оказалось чуть дальше в сторону Марьинки. Улица Марка Озёрного, 83. Проходящая мимо женщина подтвердила: да, сегодня сюда прилетело. Но хозяева давно здесь не живут, съехали в Донецк. В дом уже попадало, и старые повреждения сложно было отличить от новых. На подоконнике была бережно сложена стопка книг, которые словно надеялись на возвращение хозяев. На обломках было крупно написано: «World of Tanks». Это