Взаперти. Лора Кейли

не стала и ушла из цирка. Точнее, это я её забрал. Мне нужна была ассистентка, женщина и художница по костюмам – со всеми тремя ролями она справлялась сама.

      – Четыре часа утра. – Лиан щурилась и прикрывала глаза рукой.

      – Ну и что, – пересчитывал я купюры, выкидывая пустые бумажники в мусорное ведро, – есть целый день, чтобы поспать. На работу нам только после заката.

      Она посмотрела на кухонный стол, на котором лежали стопочки разных купюр, и вздохнула:

      – И тебе не противно?

      – А тебе есть чем платить за это жильё? – протянул я ей свёрнутую пачку наличных. Я таки вытащил их из кармана одного толстосума.

      Лиан задержала взгляд на деньгах, поморщилась, но всё же взяла и положила их на верхнюю полку кухонного шкафа.

      Так и проходит вся жизнь, думал я, мы морщимся, но всё же живём.

      Оба мы выросли в бедности, без своих комнат и спален, мы жили всю жизнь в разъездах и спали в домах на колёсах.

      Эта небольшая квартирка была нашим первым домом, тем, что не сдвинется с места, если только его не снесут.

      Мы жили в хорошем районе, но хозяин был та ещё сволочь. С каждым месяцем цена повышалась.

      – Сезон, – говорил он раз в месяц, – я могу сдать её подороже.

      Чёртов ублюдок. Когда-нибудь мы купим своё жильё.

      Я закончил считать и рассовывать деньги по разным углам квартиры. Лиан знала каждый тайник. Это было на всякий случай. Обычно воры уходят сразу, как только найдут хоть один, они считают, он единственный в доме, но как бы не так. Нам с Лиан будет на что жить, даже если нас обворуют дважды, даже если с обыском нагрянет полиция, даже если не один раз.

      Она ступала мягкими пятками по тёплому полу спальни. Утренний свет уже проникал в комнатушку, плавая по кровати и серым стенам. Лиан зашторила окно.

      – Если бы ты думал о нас, ты бы давно бросил это нечестное дело, – сказала она, ложась в кровать, укрывая нас обоих одеялом.

      Лямка её сорочки ловко спала с плеча, оголив тонкую шею и небольшую грудь. Я не всегда был уверен в том, что любил Лиан, но в такие моменты я чувствовал едва уловимое счастье.

      Поцеловав её перед сном, я уже хотел отвернуться, как был пойман её осуждающим взглядом.

      – И когда ты стала такой моралисткой? – не выдержал я.

      – Ты талантливый иллюзионист, – провела она по моим волосам.

      – Я обычный фокусник, малышка.

      – Тебе аплодируют стоя!

      – Это всегда официанты. Они обычно стоят.

      Она замолчала, её глаза, как всегда, засверкали отблеском от подступающих слёз.

      – Ну не надо, – протянул я как можно нежнее.

      – Значит, этим ты собираешься зарабатывать всю жизнь?

      Я посмотрел на неё и вздохнул:

      – Когда-нибудь я сорву большой куш, и мы уедем отсюда, купим дом, заведём собаку или кошку, в общем, кого-нибудь заведём. – Сон уже меня забирал. – Животное, как говорится, признак оседлой жизни, признак смирения или чего-то вроде того, в общем, хороший признак. – Я зевал и уже не слышал даже себя самого.

      – Дом, – ухмыльнулась она. – Ты собрался