Проект «Калевала». Книга 2. Клад Степана Разина. Михаил Сергеевич Шелков

Бердыша. Отец мой стрельцом бывал, а до него дед бывал, а до него его отец и его дед. Все мы, Бердыши, спокон веков у царя на службе при Москве. Служим веками справно, да почестей нам нетуть. И служба сия на рабство походит! По титулу я не холоп, да вот ни земель, ни добра не имею… Таково посчитай, я, урядник стрелецкий, от простого стрельца не отличаюсь.

      Бердыш говорил негромко, степенно. Было видно, что он взволнован, но волнение это перебарывает. Выглядел просто, но в глаза бросались аккуратно постриженные тёмно-русые волосы и борода. Урядник явно следил за своей внешностью.

      – Иж ты! Баешь-то ладно! А душа твоя пёсья! По що над невольниками измывалси? По що над людом довлел? – Разин посчитал речи Бердыша хитрыми уловками.

      – А тябе почём ведомо? Ставили мени на судно над стрельцами, вот и путь держу с ними! А обид не чинил никому.

      – Верно молвит, атаман, – вмешался один из колодников, – Нас не терзал, слова худого не сказывал, не ругалси!

      – Да и с нами, стрельцами, хлеб-соль делил, – засмущался один стрелец и виновато посмотрел на Бердыша, – Ты прости, Николай Васильич, шта тябя повязали-то…

      – Я сам просить за него хотел, атаман, – добавил Кремнев, – Енто добрый человек!

      – Добрый, гутарите?.. – задумался Разин, он был немного смущён, – А ну, развяжите! Поди-ка сюды, Николай.

      Бердыщ сделал несколько шагов в сторону атамана.

      – А ежели отпущу, що делать станешь? К царю вернёсси?

      – Коль отправишь мени – вернусь. Мени дела в миру боле нетуть! А коль с собой позовёшь – пойду! Пойду по доброй воле, ибо волен то во первой раз и буду!

      – Щоб тобе! – заулыбался Разин, – В военном деле толк ведаешь?

      – Ведаю.

      – Що могёшь?

      – Про ближний бой ведаю, аки людьми с пищали командовать ведаю, аки осаду аль оборону вести!

      – Добро! Будешь голутвинцев сему учить! Ты таперича, Николай, вольный казак сяк же!

      Казаки дружно поприветствовали помилованного стрелецкого командира.

      – Атаман! А я тож с тобой желаю! – подскочил ещё один из связанных.

      – Не, слухай, атаман, енто ж Сидорка Лютый! – дёрнулся другой колодник, – Ещё вчерась мени усю спину розгой покрасил! У, сын сатановий! – погрозил он кулаком бывшему стрелецкому командиру.

      – То верно! – добавил Кремнев. – Гадина он да злодей!

      – Вы собаки молчите! – крикнул Разин своим пленникам, а потом обратился к бывшим колодникам и стрельцам, – А вы, казачки′, гутарьте, исть ли средь бояр да урядников исчо люди добрые, вроде Бердыша?

      Те засовещались. «Ну, Ерофей Ноздрёв, токмо…» «Ну да, Ерофей…» «Да-да, за Ерофеем худого не водилось!..»

      – И кто ж ентот Ерофей?! – спросил Разин.

      – Я, атаман, – поднялся высокий темноволосый, со сросшимися бровями и густой бородой, человек.

      – За тобе гутарят! Що ж ладным людям – воля!

      – Я с тобой ходить не буду… Уж не обессудь…

      – Ну, дык ты волен таперича. Ступай, аки хошь!

      – Я