Vows of the Forgotten Souls. Naive Fawn

боги, заберите меня отсюда.

      Как будто они всё ещё существуют и слышат мои мольбы, издалека доносится голос Ренны:

      – Моя Госпожа! – кричит она, стремительно приближаясь.

      Она бросает быстрый взгляд на моих собеседников, её лицо принимает маску удивления. Сгибаясь в низком поклоне, Ренна произносит с почти излишним почтением:

      – Многоуважаемый Глава, господин Ульрик.

      Откуда она вообще помнит его имя? Даже я его едва припомнила.

      – Прошу простить мою настойчивость, но Госпоже пора идти, – продолжает она, ровно и уверенно.

      – У леди много дел, и не все из них предназначены для мужских ушей, – добавляю я с загадочной улыбкой. – Простите меня, Господа, но мне действительно нужно уходить.

      – Да-да, леди Селена, было истинным удовольствием встретиться, – проговаривает Ульрик своим приторно-сладким голосом.

      От его интонации нутро словно переворачивается. Я заставляю себя выдавить ещё одну милую улыбку. Почти развернувшись, готовая наконец уйти, слышу голос отца, резко обрывающий моё спасение:

      – Селена, откуда ты шла? – его слова звучат с холодным нажимом, в них проскальзывает что-то настораживающее.

      Сердце замерло, пропустив удар. Он знает. Он всё знает.

      – О чём вы, отец? – отвечаю я как можно более спокойно, но в голове бушует паника. – Я просто гуляла по территории…

      Замолкаю, выдерживаю паузу, а затем делаю лицо печальным, даже скорбным.

      – Я ходила проверить лошадь матери. Её любимую.

      Его взгляд становится острым, он прищуривается, словно оценивая, можно ли мне верить.

      Но это поле, где я всегда побеждаю. Каким бы он ни был, кем бы он ни становился, любовь к ней, к матери, всегда была его слабостью. Странной, болезненной любовью, но настоящей.

      – Ступай, – наконец произносит отец, его голос звучит как безапелляционный вердикт.

      Слова освобождают меня, словно магическое заклинание. Я выдыхаю, будто только что вынырнула из ледяной воды, где задержала дыхание на бесконечно долгие минуты.

      Облегчение наваливается на плечи, но я усилием воли удерживаю осанку – ни один мускул не должен выдать моего внутреннего трепета.

      Мы с Ренной отходим достаточно далеко, чтобы голоса за спиной стали лишь шёпотом.

      Наклонившись чуть ближе к ней, я произношу:

      – Хоть ты и умеешь раздражать меня до безумия, напомни позже повысить тебе жалование.

      Говорю это, как всегда, с холодной отстранённостью, но на самом деле благодарна ей. Ренна служит мне столько лет, что знает здешних людей и их повадки лучше меня самой.

      – О чём вы, Госпожа? – отвечает она с наигранной легкомысленностью, словно намекает, что вовсе не ждёт похвалы.

      Я едва заметно улыбаюсь уголками губ.

      – Ни о чём. Просто я устала… Принесешь мне что-нибудь перекусить? – вырывается у меня просьба, совершенно не характерная для моего обычного тона.

      Ренна