Большая перемена. Георгий Садовников

чемоданщики? – А это относилось к нам.

      – Мы без пяти минут жених и невеста, – пояснил я, не считая это утверждение преступной ложью, но с тревогой посмотрел на Лину, как-то она отнесется к моим словам.

      Но моя боевая подруга меня не подвела, сказав:

      – У нас любовь с детского сада!

      Обращаясь к молодому сержанту – уж он-то должен нас понять, – я открыл представителям власти нашу тайну.

      – Это разврат! Мало им своих институтов, так они его тащат в детский сад! Старшина, давай их в КПЗ! – раскричался предатель-сержант.

      – Помолчи! – одернул его старшина. – Вот что, ромеи и джульетты, чтоб я здесь вас больше не видел. Целуйтесь хоть в Москве на Красной площади. А сунетесь на вокзал, пришьем статью!

      Мы вернулись в черные тени деревьев и темные дворы как к себе домой после долгого отсутствия, и мне и здесь было хорошо – со мной была любимая девушка… Мне даже приснился эротический сон: будто мы с Линой зашли в универмаг и там покупаем для меня мужскую рубашку. Верхнюю, верхнюю, разумеется. Это была инициатива Лины. По ее мнению, мне следовало предстать на экзамене красивым и элегантным. Она же и подобрала к новой сорочке подходящий полосатый галстук.

      И вот настал день экзамена по истории СССР – по сути, всё решающего испытания. Придя на кафедру, я был приятно изумлен и очень растроган, увидев Лину. «Значит, она меня тоже любит!» – возликовала моя душа.

      – Ты пришла поболеть? Не беспокойся. Для меня это всего лишь формальность, – сказал я, взяв ее руки в свои.

      – Не забывай, у тебя есть конкурент, – деликатно напомнила Лина.

      – Бедняге ничего не светит, – сказал я, может, несколько жестоко, но справедливо. Конечно, с моей точки зрения. – Кстати, где же он? Волосюк не любит, если опаздывают. А может, он вообще не придет. Понял бессмысленность своей затеи и теперь небось трясется в автобусе, катит восвояси. Да, да, он определенно струсил.

      – Ну зачем же так. Возможно, его задержали непредвиденные обстоятельства и он будет с минуты на минуту, – произнесла Лина с мягким укором.

      Но пока пришел сам профессор Волосюк, он явился бесшумно, как-то вдруг, мы не успели разомкнуть руки.

      – Вижу, все в сборе. Приятно, когда среди соперников царят мир и любовь! – обрадовался добряк-профессор и, отойдя к своему столу, занялся какими-то бумагами.

      – Как это понимать? Он – это ты?! – спросил я вполголоса, еще не веря своим ушам.

      – Он – это я, – смущенно подтвердила Лина, тоже почти шепотом.

      – Так что же ты?.. – Я не находил слов.

      – Я хотела преподнести сюрприз. Я предупреждала.

      – Приятный сюрприз, – напомнил я. – А этот…

      – Я думала, тебе будет приятно, что он – это я.

      – Ты думала, я садист? Спасибо! Ведь я как бы должен тебя своими руками, словно Отелло… Только по другому поводу. Ты меня превращаешь в убийцу! – Я невольно почувствовал себя героем из шекспировской трагедии,