Большая перемена. Георгий Садовников

словом, повышает свой профессиональный уровень.

      Когда мы прощались, я не удержался и тщеславно спросил: от кого и где она слышала обо мне.

      Она рассмеялась и загадочно произнесла:

      – Придет время, узнаете. Пусть пока это будет для вас сюрпризом. И надеюсь, приятным.

      С этого дня мы встречались почти каждый вечер, ходили в кино, в театр и на танцы. «Я хочу натанцеваться впрок, на целый учебный год. В нашей станичке не особенно попляшешь. Иначе осудят старики, и особенно старухи. Я ведь педагог! Для них вроде монашки». А потом мы бродили по городу. Как-то незаметно перешли на «ты». А однажды, когда мы прощались, случилось нечто неожиданное: я машинально протянул руки, собираясь, не зная зачем, обнять расположенный передо мной объем воздуха, а в нем, думаю, совершенно случайно оказалась Лина. Но на этом удивительное не закончилось: я так же машинально приоткрыл губы и чмокнул тот же самый объем воздуха и нечаянно попал в губы девушки. Я еще ни разу не целовал девушек, и это был мой первый поцелуй, пусть и случайный. И надо признаться, мне он понравился.

      – Надо понимать, так тебя заинтересовал вкус моей помады и ты решил попробовать. И как? Тебе понравилось? – спросила Лина.

      – Очень! Но если честно, на самом деле это был поцелуй, хоть и нечаянный! – признался я отчаянно.

      Лина подумала и сказала:

      – Если это был поцелуй… Нестор, я должна тебе сказать правду: не коллекционирую поцелуи. Даже принадлежащие гениям. И потому твой я тебе возвращаю!

      Она обняла меня за шею и поцеловала. Мое наблюдение подтвердилось: ее помада действительно была восхитительной.

      – Может, тебя это покоробит, – начал я осторожно, – но я в восторге, ну, от всего этого. И мне хотелось бы повторить, то есть проверить: так ли это замечательно, как показалось.

      – Странно, но подобное чувство испытываю и я! И ты прав! Почему бы нам не проверить? – философски заметила Лина.

      Мы было заключили друг друга в объятия, но тут появились где-то загулявшие жильцы, пожилая супружеская пара прошла в дверь, бросив в нашу сторону любопытствующий взгляд. Припозднившиеся жильцы шли и шли, можно подумать, в этот поздний вечер загулял весь дом. Нам пришлось расстаться.

      И так было каждый раз: стоило нам уединиться в укромном темном месте, как сейчас же появлялись какие-то люди, не жилось им на освещенных улицах или аллеях городского парка. Непрошеных зрителей притягивало к нам будто магнитом. О поцелуях в светлую пору дня и вовсе нечего было думать. По городу ходили команды комсомольских бригадмильцев, цепко следили за нравственностью горожан. А целоваться хотелось!

      И меня как-то осенило, я сказал своей девушке:

      – Есть идея! Поехали на вокзал! До отхода поезда осталось… Не важно, какой-нибудь поезд будет. Если нужно, подождем!

      Моя девушка оказалась из сообразительных – все поняла даже не с одного слова, а еще раньше, избавив меня от объяснений. Она сплошь состояла из загадок.