По мокрой траве, на исходе лета (альтернативная реальность). Ниk Алеkc

пытался сосредоточиться на реферате, потом понял, что это бесполезно и направился к ней.

      Она стояла у окна, с чашкой чая в руке. С невеселым видом. В мою сторону даже не посмотрела.

      Лорд хрустел своим кормом. Когда Настенька возвращалась домой, он обычно от нее не отходил. Охранял. Даже от меня. Хотя я давно был для него “своим”, но, видимо, все же не окончательно.

      – Ты теперь регулярно будешь мне устраивать сцены ревности? – спросила Настя, не оборачиваясь. – “Веселая” перспектива, ничего не скажешь…

      Я промолчал. Можно было ответить: “Пока ты мне будешь давать поводы”, но это являлось враньем. Поводы она давала мне регулярно. И я регулярно все спускал на тормозах.

      Просто мне… надоело. Вот верное слово – надело. Надоело, что она водит меня за нос. И неважно, что с банкиром у нее было всё основано на холодном расчете, а со мной она была (условно) “по любви”. Я все чаще сомневался в ее любви. Даже так – “любви” (в кавычках).

      По-настоящему она никогда меня не любила. Так, во всяком случае, я думал. Она просто не отталкивала меня. Как добрый человек не отталкивает ластящегося к нему щенка или котенка.

      Какого черта мне в голову тем вечером лезли мысли одна поганее другой? Моя бабуля сказала бы – “сглазили”. Она любую неприятность (практически любую) могла объяснить “сглазом” или “порчей”. Впрочем, глупость как одну из причин неурядиц она тоже не исключала. Мудрой была моя бабушка…

      Я взял с сушилки свою чашку, тоже налил себе чаю, присел на кухонный диванчик. Сделал глоток и зашипел. Крутой кипяток обжег губы. Черт… я отставил чашку от себя. Настя слегка усмехнулась, подошла, тоже присела рядом. И легонько погладила меня по плечу.

      – Дурашка, – сказала еле слышно, – Если я говорю, что там все закончилось, все действительно закончилось. Когда ты научишься мне доверять?

      – Зачем тогда было с ним видеться? – моя злость на нее, конечно же, уходила. Стремительно. Ей всегда мастерски удавалось спустить начавшийся конфликт на тормозах.

      – Затем, что я все еще числюсь его референтом, – она тихонько потерлась щекой о мое предплечье. – И какое-то время буду числиться, пока мне не подыщут замену.

      – Ясно, – выдохнул я, в свою очередь запуская пальцы в ее густые, роскошные волосы. Настя подняла голову, посмотрела на меня с улыбкой.

      – Ты милый, даже когда сердишься. Если кому-то и ревновать, так мне.

      – Я тебе поводов не давал.

      – Мало ли, – она тихонько провела ладонью по моей щеке, – Повод, по большому счету, неважен.

      Я ее поцеловал.

      Мы снова были вместе. И все мои поганые мысли и подозрения ушли куда-то вглубь сознания, по крайней мере, до поры до времени.

      И не было никого, на всем белом свете, кроме меня и моей девушки. Моей любимой девушки.

      Не было.

      *     *      *

      Ирина

      “Попала… но в сказку ли?”

      “А ты думаешь, в сказку попала?” – именно так и думала Ирина, тридцатилетняя женщина-криминалист, разведенная крашеная блондинка.