По мокрой траве, на исходе лета (альтернативная реальность). Ниk Алеkc

случае не согласилась бы с ним засиживаться в кофейне, а торопилась бы домой после долгого дежурства).

      Словом, именно то, что ему в данный момент и было нужно.

      Никакого “взрыва”, никаких “эмоциональных качелей”, никакой особенной страсти. Все спокойно, уравновешенно, все “по схеме”. Событий торопить не надо, как не надо и долго топтаться на одном месте. Практически идеальный вариант. Из нее может (при должном старании и умении со стороны партнера) получиться образцовая жена. Или по меньшей мере спутница жизни.

      Посему, прощаясь с миловидной криминалисткой, Сергей на прощание лишь легонько поцеловал кончики ее пальцев. Время для полноценного поцелуя наступит позже. А еще позже и для всего остального.

      …Он сел в свою машину (немецкую иномарку), рассеянно скользнув взглядом по заснеженной вечерней улице. Неподалеку в “Мерседес” усаживалась пара – длинноногая девушка в песцовом полушубке, с пышными темными волосами и элегантный мужчина среднего возраста. Банкир и его… подруга. Сергей с досадой отвел глаза. Правильно сделал, что не стал выяснять ее номер и тем более звонить. Не по Сеньке шапка…

      *      *      *

      Глава 2. Тучи сгустились (хоть это заметили далеко не все)

      Банкир и его… подруга? Нет, его девочка.

      “Его девка”, – подумала Настя.

      Некоторые решения очень легко принять, но чрезвычайно трудно исполнить.

      …Насте пришло в голову, как же она ненавидит нынешний месяц – февраль, с его злыми метелями, непроглядно темными вечерами, пасмурными, серыми днями, когда рассвет едва успеет продрать глаза, как день опять уходит, погружается в вечер, пусть и расцвеченный огнями фонарей и рекламной иллюминацией, все равно – черный…

      Эта нелюбовь к февралю была абсолютно иррациональной. Если с ней и случались (неприятности) нехорошие вещи, то обычно в ноябре или декабре.

      Тем не менее, эти месяцы не вызывали у нее внутренней дрожи. Такой дрожи, какую вызывал февраль. Самый короткий (объективно) и самый темный (а вот это уже чистый субъективизм) месяц в году.

      – Что случилось, малыш? – участливо спросил Горицкий.

      Она находилась в его загородном доме (особняке). Стол был сервирован для легкого ужина. Разумеется, со спиртным. Каким-то легким вином, то ли чилийским, то ли испанским. Баснословно дорогим, разумеется. (Она не интересовалась марками вин. Сознательно не хотела учиться тому, что в любом случае в жизни вряд ли пригодится. В ее жизни. Будущей жизни с Денисом).

      Настя лениво ковырнула вилкой в салате. Аппетит отсутствовал, что было, конечно же, неудивительно.

      Дело в том, что, заверив Дэна в своем окончательном разрыве с банкиром, господина Горицкого она в известность еще не поставила.

      Из малодушия. Из нерешительности. Или здесь была еще какая-то скрытая причина? Причина, скрытая даже от нее самой.

      …Настя вспомнила разговор с отцом, состоявшийся где-то за полгода до того, как его не стало.

      Отец, разумеется, не мог не догадываться, с кем встречается дочь (помимо “легального” бойфренда