Враг един. Книга третья. Слепое дитя. Свенья Ларк

произошло с ней при этих словах. Будто бы тонкую раскалённую спицу-иглу мгновенно вонзили под левую грудь, снизу вверх, куда-то под рёбра – и сразу же снова вытащили. И она без единого слова вышла за дверь, глядя прямо перед собой и не обращая никакого внимания на недоуменный взгляд Флинна. Только уже сев в машину и вдавив кнопку зажигания, женщина почувствовала, как слабой судорогой сковавшее её тело напряжение немного отпускает и сменяется необыкновенно сильным желанием, заслонившим на какой-то момент все остальные: убраться-отсюда-поскорее…

      С тех пор Фрейя видела этих двоих рядом с Флинном ещё несколько раз – сначала в Бостоне, потом, совершенно неожиданно для себя, уже в Хельсинки, прямо у них в студии. И каждый раз она бессознательно пыталась избежать с ними встречи. Фрейя сама не понимала, в чём тут могло быть дело. Так, наверное, ползущая по кромке обрыва черепаха старается держаться подальше от его края: даже не оттого, что чувствует исходящую оттуда угрозу, а просто потому что…

      Просто потому что.

      Нет, Фрейя понятия не имела, как ей всё это называть.

      Впрочем, не попадаться этой паре на глаза оказалось не так уж и сложно: мужчин явно по какой-то причине интересовал один только Флинн, а на Фрейю после того первого и единственного разговора оба они стали обращать не больше внимания, чем на мух или ос, что, бывает, вьются над столиками открытых ресторанчиков в жаркие летние дни.

      Пару раз она пробовала поговорить обо всём этом с Флинном – в конце концов, Фрейя работала с ним бок о бок двадцать с лишним лет, слишком давно, чтобы не ощутить, что в его жизни творится что-то очень странное, – но тот только сердито отмахивался: «Хватит меня контролировать, мамочка. Ты вовсе не обязана любить всех, с кем я общаюсь…»

      А если по-хорошему, так и в самом деле: какое у неё было право вообще предъявлять Флинну какие-то претензии? И какие аргументы она могла привести, кроме собственной интуиции, над которой тот и в лучшие времена при всяком удобном случае предпочитал подтрунивать?

      – Они мне не нравятся, – хмуро сказала Фрейя. – Вот совершенно не нравятся. Ты очень изменился с тех пор, как начал с ними общаться. Все эти твои разговорчики… И ты забросил все свои дочерние проекты…

      – Разберутся и без меня. В конце концов, в мире есть столько всего интересного, кроме этой человеческой рутины…

      – Знаешь, иногда я тебя совсем не узнаю… или, может быть, не понимаю?

      Флинн загадочно улыбнулся:

      – Видимо, уже и не поймёшь, ненаглядная моя смертная…

      Он приподнялся на локте, притянул женщину к себе, обдав запахом крепкого одеколона, и шутливо чмокнул её в седеющий висок.

* * *

      – А вот в этом здании я родился, – улыбнулся Аспид. – Уже целых пятнадцать лет назад, прикинь?

      – Офонареть. Я вот даже и не знаю, где я там родился, – признался Кейр, рассматривая трёхэтажный дом за узорчатой кованой решёткой. – Как-то никогда не приходило в голову спрашивать…

      Вокруг