Враг един. Книга третья. Слепое дитя. Свенья Ларк

хотя она крепко подозревала, что на самом деле музыкант просто нарушил много раз данные самому себе зароки и в очередной раз хлебнул спиртного перед полётом.

      Фрейя и сама не могла толком сказать, когда в первый раз почувствовала в происходящем что-то неладное.

      Скорее всего, это произошло сразу же, как только она прилетела навестить Флинна в Бостоне в последние дни его отпуска и вдруг услышала в его голосе эти новые, какие-то нарочито снисходительные и вместе с тем мечтательные интонации. А может быть, когда она увидела ту подборку аудиокниг на его ноутбуке… какую-то абсолютно безумную подборку на всех языках мира от албанского до эсперанто.

      – Ты что, собрался создавать собственную библиотеку сэмплов? – оторопело предположила Фрейя единственное, что ей пришло тогда в голову. – Смотри только не обожгись с авторскими правами, как это случилось в прошлый раз…

      – Да нет… считай, просто увлёкся изучением иностранных языков на старости лет, – ухмыльнулся ей в ответ Флинн.

      – А что тогда на бумаге ничего не собираешь? – шутливо поинтересовалась она.

      – А читать у меня не получается, – откликнулся тот, и тон его показался Фрейе таким неожиданно серьёзным, что та невольно замешкалась, не найдясь, что ответить.

      Или когда появились вот эти двое.

      В первый раз Фрейя увидела их там же, у Флинна в его бостонской квартире. Вроде бы у него даже были какие-то планы на этот день (Фрейя ни разу так и не сумела потом вспомнить, какие же именно), а Флинн, как обычно, всё никак не мог найти ключи от машины, и она, отвесив ему шутливую затрещину, вытянула ключи из кармана его же собственной куртки. А потом тот пошёл за какими-то вещами и оставил их на несколько минут втроём.

      Кажется, Фрейя успела произнести лишь одну-единственную стандартную фразу из тех, что полагается говорить при первом знакомстве – что-то вроде «Очень приятно!» или «Вы уже давно живёте в Штатах?» (оба мужчины слишком уж хорошо говорили по-фински, чтобы их можно было принять за американцев). Высокий светлокожий блондин сплёл перед грудью руки, и Фрейя поймала на себе его взгляд – лениво-любопытный, словно у исследователя, который столкнулся с каким-то редким видом экзотической фауны.

      – А ведь у тебя вовсе не такое уж слабое сердце, скрипачка, – задумчиво сказал он после паузы и обернулся ко второму, кудрявому и рыжеволосому. – Как ты думаешь, Вильф?

      – Никогда не жаловалась, – Фрейя попыталась улыбнуться, хотя ей на секунду сделалось слегка не по себе – то ли от интонации, с которой были произнесены эти слова, то ли от их полнейшей на тот момент неуместности.

      – Тебе очень повезло работать вместе с таким, как Флинн, – продолжил блондин, чуть склоняя голову набок.

      – Ну, это ещё неизвестно, кому из нас больше повезло, – натянуто усмехнулась Фрейя. – Вполне возможно, что это как раз ему повезло со мной, а вовсе не наоборот.

      – Ты так думаешь, скрипачка?

      – Именно так я и думаю, – отрезала та. – А ещё у меня вообще-то есть имя, –