До третьих петухов. Василий Шукшин

проспись, Серега… Никаких у меня микробов нету.

      – Чего ты скрываешь-то? Оружию, што ли, прячешь? Научное дело… Мне мой парнишка все уши прожужжал: дядя Андрей всех микробов хочет уничтожить. Андрей!.. – Сергей стукнул себя в грудь кулаком, устремил свирепый взгляд на «ученого». – Золотой памятник отольем!.. На весь мир прославим! А я с тобой рядом работал!.. Андрюха!

      Зое Ериной, хоть она тоже не выносила пьяных, тем не менее лестно было, что по селу говорят про ее мужа – ученый. Скорей по привычке поворчать при случае, чем из истинного чувства, она заметила:

      – Не могли уж чего-нибудь другое присудить? А то – микроскоп. Свихнется теперь мужик – ночи не спит. Што бы – пылесос какой-нибудь присудить… А то пропылесосить – и нечем, не соберемся никак купить.

      – Кого присудить? – не понял Сергей.

      Андрей Ерин похолодел.

      – Да премию-то вон выдали… Микроскоп-то этот…

      Андрей хотел было как-нибудь – глазами – дать понять Сергею, что… но куда там! Тот уставился на Зою как баран.

      – Какую премию?

      – Ну премию-то вам давали!

      – Кому?

      Зоя посмотрела на мужа, на Сергея…

      – Вам премию выдавали?

      – Жди, выдадут они премию! Догонют да ишо раз выдадут. Премию.

      – А Андрею вон микроскоп выдали… за ударную работу… – Голос супруги Ериной упал до жути: она все поняла.

      – Они выдадут! – разорялся в углу пьяный Сергей. – Я в прошлом месяце на сто тридцать процентов нарядов назакрывал… так? Вон Андрей не даст соврать…

      Все рухнуло в один миг и страшно устремилось вниз, в пропасть.

      Андрей встал… Взял Сергея за шкирку и вывел из избы. Во дворе стукнул его разок по затылку, потом спросил:

      – У тебя три рубля есть? До получки…

      – Есть… Ты за што меня ударил?

      – Пошли в лавку. Кикимора ты болотная!.. Какого хрена пьяный болтаешься по дворам?.. Эх-х… Чурка ты с глазами!

      В эту ночь Андрей Ерин ночевал у Сергея. Напились они с ним до соплей. Пропили свои деньги, у кого-то еще занимали до получки.

      Только на другой день, к обеду, заявился Андрей домой… Жены не было.

      – Где она? – спросил сынишку.

      – В город поехала, в эту… как ее?., в комиссионку.

      Андрей сел к столу, склонился на руки. Долго сидел так.

      – Ругалась?

      – Нет. Так, маленько. Сколько пропил?

      – Двенадцать рублей. Ах, Петька… сынок… – Андрей Ерин, не поднимая головы, горько сморщился, заскрипел зубами. – Разве же в этом дело?! Не поймешь ты по малости своей… не поймешь…

      – Понимаю: она продаст его.

      – Продаст. Да… Шубки надо. Ну ладно – шубки, ладно. Ничего… Надо: зима скоро. Учись, Петька! – повысил голос Андрей. – На карачках, но ползи в науку – великое дело. У тя в копилке мелочи нисколь нету?

      – Нету, – сказал Петька. Может, соврал.

      – Ну и ладно, – согласился Андрей. – Учись знай. И не пей никогда… Да они и не пьют, ученые-то. Чего им пить? У их делов хватает без этого.

      Андрей посидел еще, покивал грустно головой… И пошел