Зараза. Валерий Иванович Пудов

в этом дворе – через год и каждый год навечно – и пошли наугад в город.

      Улицы петляли. Редкие прохожие не отвечали им.

      – Мы тоже ищем друг друга, и пути не спросишь, – сказала она. – Или сами найдем, или заблудимся.

      Смеркалось.

      Они стучали в двери и окна, но никто не отзывался.

      – У них тут и лица похожи на решетки на окнах, – сравнила она: – горбоносые и не открываются.

      Вдруг дверь подалась, и дряхлый старик распахнул ее и пригласил их в дом.

      – Надеюсь, его ты не боишься? – шепнула она.

      – Тебя продаст, а меня поджарит, – ответил он.

      Старик усадил их за стол.

      Они сначала не притрагивались к еде и опасливо переглядывались, но хозяин подал пример и стал дружелюбно расспрашивать их, откуда они и где познакомились. Когда узнал, что тут, рассмеялся и поинтересовался, будут ли встречаться потом. Они ответили, что надоели друг другу. Старик погрозил пальцем и рассказал, что год назад приютил двух отпускников: они встретились у моря и остались на полгода. Обоим написали, что выгнали с работы, а в семье не хотят видеть, но они держались, пока не истратили деньги, а потом уехали – каждый к себе.

      – Почему не вместе? – удивилась она.

      – Он не спросил, – старик похлопал его по плечу. – Любовь –дело для бездельников, говорили мудрые.

      – Любовь – цель жизни, – возразила она.

      Старик предложил выпить за ее слова и добавил:

      – Однажды – цель, потом – средство. Или обуза. У меня три сына – три ночи была целью. Но кровать – как стол: утолил голод – вылезай. Я детей обеспечил – ушел из дома. Любовь – зараза. Мутит голову, с пути сбивает, мешает работе. Из-за нее дерутся насмерть. Бездельники летят сюда за ней, как мошки на болото – какой нам пример? Путают день и ночь. Разве у себя в городе ходят в обнимку? Нет, боятся. А тут можно! Когда кругом – знакомые, они осторожны: уважают чужие обычаи. И вражды – меньше.

      Когда они стали прощаться, старик задержал их:

      – Погодите! Предскажу ваше будущее. Тебе, чужак, в любви не повезет. А тебя, лакомая, украдут!

      Хохоча, он проводил их на улицу и указал дорогу, а потом долго стоял у порога и смотрел вслед, а они оглядывались, пока не потеряли его из виду.

      Когда он обнял ее за плечи, она смахнула его руку:

      – Мы уже не в крепости. Зачем звонить?

      – Жаль, что мы выбрались, – рассмеялся он.

      12.

      В гостинице собирались на морской пароход.

      Они решили, что не поедут, и спустились в бар.

      – То с одной исчезает, то с другой, – взвизгнула шустрая. – А я?

      – Очереди ждешь? – ответил он. – А местные?

      – Вчера одного пригласила на танец – еле убежала.

      Подошла подруга, и они сказали ей, что не едут.

      Подруга отвернулась: «Ну-ну» – и пошла прочь.

      – Остаюсь с пианистками, – объявил он шустрой, – чтобы разгонять тоску по тебе.

      – Ну-ну, – шустрая вздохнула и ушла за подругой.

      В баре остались вчетвером: он, она и музыкантки.

      Пианистки заиграли что-то новое. Он попросил повторить,