Зараза. Валерий Иванович Пудов

на пляже девушки накинулись на подругу: угрожали отправить письмо домой. Говорили, что нужно соблюдать правила: никто из них не проводит ночи с мужчиной. Да еще напоказ. И не бегает за ним, как собачонка. Не она одна здесь в девушках. Пусть представит, каково другим.

      На полуслове подруга вылетела на балкон:

      – Хватит!

      Они переглянулись.

      – А о тебе? – спросил он.

      – Если бы только пискнули, то пожалели.

      – Что им нужно от нее?

      – На тебя неровно дышат.

      Подруга вернулась:

      – Я на вас не в обиде. Но вы меня подставляете. Вы боитесь, а не я. Даже в баре не садитесь рядом. А я теперь из номера – ни ногой. Или уйду, продамся местным. Они у гостиницы только и ждут.

      – Кого ты слушаешь? – прокричал он. – Тебя ведь еще не купили. Ну, придет письмо – и что?

      – Весь город узнает, – подруга смахнула слезу. – Со мной ни один не пойдет. Хотите меня выручить – ходите в обнимку. Или бегите отсюда. Возьмитесь за руки и прыгайте живо куда сможете! – она ринулась к двери. – Простите меня!

      10.

      – Надо ее догнать, – засуетилась она.

      – И почесать за ухом, как собачонку, – он встал и вывел ее на балкон.

      Море шумело в темноте. Внизу стонало пианино.

      – Я думала, у нас другая музыка будет, веселее.

      Он закрыл ей рот поцелуем.

      Потом предложил:

      – Пойдем ко мне в номер!

      – Что мы там будем делать?

      Но не успел он ответить, как дверь открылась и в комнату стали заходить девушки:

      – Беглецы! Нас никто не приглашает. Где подруга?

      Они разбрелись по номеру. Шустрая обняла его и закружила в танце: «Одна я тебя не боюсь!».

      Потом его подхватила другая, третья, четвертая…

      Пианистки играли на губах.

      В суматохе она стояла посередине и растерянно озиралась. Он шепнул: «Иди ко мне. Я – следом».

      У дверей своего номера он настиг ее. Они вошли, он запер дверь, и они сели в кресла. Он поцеловал ее.

      – Где твой сосед? – отодвинулась она.

      – Он не придет – мы договорились.

      – Я сегодня получила письмо из дома. С ним тоже начиналось с поцелуев. Теперь я ему даже не отвечу.

      – Чего ты боишься? – он притянул ее к себе.

      – Тебя.

      – В первый раз нам никто не мешает.

      – Мне мешаешь ты. Я тебя не знаю. Хватит с меня всяких случаев.

      – Можно знакомиться до смерти.

      – У нас еще несколько дней. И вся жизнь.

      – А если завтра я умру? Если я не владею будущим? А ты – хочешь. Я уступаю ночь, а тебе подавай все остальные. Это – насилие.

      – Может быть, любой случай, как у нас, насилие?

      Он обнял ее, приподнял и повалил на кровать. Она вырвалась, схватила вазу и швырнула в стену:

      – Мы порежемся об осколки, и кровь смешается.

      – Мы можем смешать ее и по-другому.

      – Я позову на помощь.

      – Ты их уже не боишься? Зачем же пришла?

      – Ты спешишь.

      – Ты опаздываешь.

      – А ты подожди, пока догоню. Кровать, как и стол, надо сначала накрыть.

      Они