Завещание майора Пронина. Лев Овалов

закружилась, мышцы обмякли, Пронин повалился на руки этих подлецов, как пьяный. А они очень вежливо и аккуратно втащили его в черный «Опель». Пронина усадили сзади. Справа и слева – его новые «друзья». Возле водителя восседал видимо, главный в этой группе. Сквозь глубокий сон Пронин слышал их разговоры – нахальные, самоуверенные.

      – А что с Прониным-то делать? – спросил самый высокий и плечистый из этих парней, сидевший справа от Ивана Николаевича.

      Главный усмехнулся и с легким акцентом, похожим на прибалтийский, ответил недоуменным вопросом:

      – С каким Прониным?

      – С Иваном, который из Риги приехал, да вот с этим… – Он покосился на спящего пленника.

      – А! – главный пренебрежительно махнул рукой. – Так он же умер.

      – Как умер, когда?

      – Насколько я знаю, завтра.

      С минуту они молча переваривали это известие, а потом затряслись от смеха.

      Пронин не открывал глаз, голова раскалывалась от боли.

      «Ничего, сволочи, смейтесь, но не хороните раньше времени. Вам же хуже будет».

      Они въехали в какую-то подмосковную деревушку.

      Главный щелкнул пальцами, и водитель вышел из автомобиля. Уже совершенно стемнело. Длинную улицу освещали два чахлых фонаря, да в некоторых избах мерцал слабый свет. Видимо, водитель о чем-то договорился с хозяйкой избы – худощавой старухой. Пронина внесли в сени, положили на широкую деревянную лавку.

      – Здесь у нас мертвецкая будет, – верзила подмигнул Главному.

      Но Пронин на несколько минут потерял сознание и не слышал этих слов.

      Очнулся он уже на почти удобной кушетке, накрытый верблюжьим одеялом. Тесная комнатка не отапливалась. «Чёрт возьми, кажется, мы многого не учли. Провал?» – сразу подумал Пронин. Он попытался поднять голову. С первого раза – никак. Макушка как свинцом налита. Помог себе локтями, уперся в стену, приподнялся, огляделся. В комнате – никого. Только кушетка, на полу – старая циновка и массивный шкаф возле стены. Шкаф не похож на деревенский, явно украден из богатой городской квартиры. Дверь закрыта, плотно и аккуратно. Заперта? Скорее всего.

      Окошко в комнатке отсутствовало, как это бывает в мусульманских избах на женской половине. Пронин снова опустил голову на старую, выцветшую и жестковатую подушку, которую какая-то добрая душа все-таки подложила в эту кушетку… Тишина мертвая. Правильно этот парень сказал – «здесь мертвецкая».

      Но тут дверь – видимо, хорошо смазанная – почти бесшумно открылась и в комнату быстро проник верзила – и тут же закрыл дверь и так же бесшумно запер.

      – Товарищ Пронин, – еле различимым шепотом произнес он. – Я здесь по заданию.

      Пронин недоверчиво оглядел верзилу, у которого возле поясе болталась деревянная кобура с массивным «маузером». Нужно было найти верный тон для общения с человеком, который мог оказаться кем угодно. Какое уж тут доверие…

      – Мы все здесь по заданию.

      – Вы не поняли. Я друг.

      – Я заметил. – Пронин