Завещание майора Пронина. Лев Овалов

энтузиасты с удочками. И – километры лесов, да пустых просек. Правда, они заметили несколько торфяных разработок, на которых теплилась жизнь. Дача Эйтингона затерялась в перелеске километрах в пяти от одного из таких торфяных хозяйств.

      – Любит он эти края, – сказал Зайцев. – И встречи здесь назначать любит. Даже зимой. Русскую печку растопит – и вперёд.

      – И правильно. Здесь дышится иначе, чем в Москве. Да и разговор течет откровеннее.

      Пронин выпрыгнул из машины, постаравшись не угодить в лужу. Никита остался в автомобиле, закурил. Уже стемнело, никаких фонарей поблизости, конечно, в помине не было, но два окошка в избушке горели, и в одном из них трепыхалась занавеска.

      – Ты как раз к самовару. Почаевничаем, – услышал он голос Эйтингона, шагнув в сени.

      Наум Эйтингон

      Кабинет он здесь себе устроил вполне по-московски. Письменный стол, секретер, этажерка. В сторонке – два кресла и дубовый журнальный столик, на котором уже стоял самовар и всё, что необходимо для чаепития.

      – Ты как будто всю жизнь здесь живешь.

      – Так мы ж обязаны за два часа любой дом, любой гостиничный номер обживать так, как будто корнями в него приросли. А приехал я сюда только часа на два раньше вас с Никиткой. Слыхал новости?

      – Что такое?

      – Голдовский пропал. Мой человечек за ним следит. Сегодня утром он пришел на службу, но сказался больным, поехал домой. И – след простыл. Нет голубчика ни дома, ни в больницах, нигде… Упустили.

      – Неужели я его спугнул?

      – Не исключено. Если он в деле мог насторожиться, а потом и психануть, если понял, что ты потянул за ниточку.

      – Да я и потянуть пока не успел, запутался только. Странно всё. Ситуация предельно противоречивая, нужно проверять и Скаченко, и Пономарева. Кто-то из них врет. Но то, что Голдовский сбежал – если он сбежал – это, как я понимаю, неплохо? По крайней мере, значит, один явный подозреваемый у нас есть.

      Эйтингон отхлебнул горячего чаю.

      – Сперва его нужно найти. Голдовского или его труп. Я тебе прямо скажу, полгода назад он выходил на связь с троцкистской организацией в Новосибирске. Робко так, в командировке, через одного совсем незначительного человечка.

      – Идейный?

      – Или купленный с потрохами. Им же Троцкий всем с три короба наобещал. И денег, и должностей в случае переворота. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что троцкисты – это и американская, и британская разведка… С материальной базой у них проблем нет. Другое дело, что мы их хорошо проредили. В Советском Союзе им действовать трудно. И таких, как Голдовский, они ценят. Берегут. Ты ведь изучил его деятельность в Генштабе?

      – Абсолютно незаметная деятельность. Никаких инициатив. Почти никаких дружеских контактов. Серая мышка. Коллеги считают его мелким карьеристом, который держится за паек, за должность свою второстепенную.

      – Да, это хорошее амплуа и он его придерживается строго. Но сейчас наша задача – найти его.

      – Или его труп.