Завещание майора Пронина. Лев Овалов

мы раскрыли. Ты, кстати, не представился.

      – Можете называть меня просто Стрепет. А, если по дружбе – Петром.

      – Стрепет. Да, это в стиле нашего друга. А сейчас слушай. Примерно через полчаса сюда придёт человек в коричневом костюме – это австриец, я раскопал его настоящую биографию. Эрих фон Граубе, барон. Штефан Нойманн, о котором вы знали – это очередная легенда. Хорошо проработанная. Этот господин Нойманн действительно существовал, симпатизировал левым, приезжал в Советский Союз. Граубе на него чертовски похож. Но тот действительно был мелким дельцом, а этот австриец – кадровый разведчик со времен Первой Мировой. И отлично знает Россию.

      – Не забывай, что Австрии уже не существует… Гитлеровец, вот и весь сказ.

      – Да, такой же австриец, как и сам фюрер. Здесь он – мелкий работник торгпредства.

      – Это мне известно. И он придет сюда собственной персоной?

      Стрепет кивнул:

      – Да, он выразил желание лично тебя допросить. С ним будет тот парень, вместе с которым мы тебя… Ну, понимаешь. Это его телохранитель. Латыш, между прочим. Но по убеждениям – чистый нацист.

      – Знаю я этих латышей, давно с ними работаю. Непростая публика.

      – Вот именно. Так что время на отдых у нас есть, но его немного.

      Петр подмигнул Пронину – весело и беззаботно. Он был еще совсем молод, но, судя по всему, работал профессионально. Эйтингон всё-таки умеет подбирать кадры. Итак, сейчас я увижу господина, который надоумил наших штабистов воевать не дивизиями, а бригадами и протолкнул серию реформ в артиллерии, которые мешают солдатам осваивать новую технику… Нет сомнений, что и сведений он у них выудил немало.

      – Шаги! – тихо сказал Петр, когда Пронин еще ничего не слышал. Видимо, наш Стрепет настолько привык к здешней атмосфере, что, как опытный охотник, улавливает каждый легкий скрип. Потом и Пронин услыхал шаги – и даже определил, что визитер обут в сапоги. Причем, это был именно один единственный визитер. Они с Петром обменялись взглядами: «А где же второй? Не появится же он из стены? Или герр фон Граубе решил ради такого случая явиться в одиночестве.

      – Странно, – шепнул Петр.

      Но всё разрешилось через минуту, когда в комнату ввалился вовсе не Граубе, а его телохранитель Гуннарс.

      Пронин успел повернуться лицом к стене. Латыш (кстати, он вполне чисто говорил по-русски, что встречается нечасто) сразу повелительно крикнул Петру:

      – Он не сдох?

      – Да нет, я проверял пульс. Живехонек.

      – Это хорошо. Приказано его допросить.

      – А хозяин?

      – Не твое дело. Отлучился хозяин. Ты давай, дверь запри. А потом этого разбуди. Вода есть?

      – Имеется, – Петр указал на графин, стоявший в уголке, прямо на деревянном полу.

      – Подними, дай сюда.

      Гуннарс сперва отхлебнул воды, а потом щедро окропил Пронину макушку прямо из графина. Иван Николаевич повернулся – как будто спросонья.

      – Где я? – спросил, глядя на Гуннарса и Петра мутными глазами.

      – Ты приехал по адресу. Хочешь жить – просто отвечай на мои вопросы.