Клинок Смерти. Осколки. Сергий Бриз

успокоил старого боевого друга, сказав, что на завтра он планирует провести мероприятие в штабе корпуса и в присутствии командного состава вручить Сычёву от командования Забайкальского округа памятное личное оружие за доблесть и верность Родине.

      Сычёв падкий на лесть и заслуги с регалиями засуетился, выразив свою бескорыстность и признание, генералу щёлкнув каблуками сапог, пролепетал:

      – Григорий Петрович, вы не только друг, но и мой благодетель.

      Шатров, для вежливости, конечно, выслушал его лизоблюдство, но потом спросил:

      – Ульяна у себя в комнате?

      – Разумеется, Григорий Петрович, – ответил Сычёв.

      – Мне надо навестить её по очень деликатному разговору, – шепнул Шатров робко в несвойственной для него манере.

      – Может приказать прислуге, и она пригласит вашу медсестру в гостиную?– подтрунивал по-дружески над Григорием Сычёв-

      – Не стоит, я сам к ней поднимусь, – ответил генерал торопливо.

      – Как пожелаете, Григорий Петрович, – ответил Сычёв вежливо, находясь на гребне радости в мыслях о наградном оружии.

      ***

      На втором этаже дома посередине комнаты, где проживала временно Ульяна, без кителя и сорочки Шатров сидел на стуле, выполняя процедуру осмотра его раны медсестрой на предмет выздоровления. Девушка, осмотрев рану, обработала её и наложила лёгкую повязку во избежание натёртости шва.

      Затем Ульяна стала укладывать перевязочный материал в саквояж. Она высказала, словами грустного тона, о проделанной работы по лечению Шатрова:

      – Рана у вас Григорий Петрович затянулась. Вам надобно показаться доктору, Иннокентию Павловичу.

      Шатров надел сорочку, накинул китель и произнёс:

      – Ульяна.

      Ульяна почувствовала от его слова, произнесённого с пылом молодого страстного поклонника, волнение, но так, как она могла управлять своими эмоциями, спокойно произнесла:

      – Завтра выберите время, пожалуйста, на своё усмотрение и поезжайте на осмотр в госпиталь. Я с вашего дозволения сейчас домой пойду. Думаю, вы больше не нуждаетесь в моём уходе.

      Шатров сложил свои ладони рук лодочкой и обнял ими маленькие ладошки девушки проникновенно и не свойственно ему, взрослому человеку и солдату, произнёс:

      – Дорогая Ульяна. Я вам признателен всем сердцем за то, что вы обо мне заботитесь. Вы целую неделю, разделяете со мной тяготы воинской жизни.

      Ульяна неуверенно высвободила свои ладони из рук Григория и пыталась скрыть своё волнение, несмотря на зардевшие румянцем щёки на своём смуглом лице и возразила:

      – Не стоит благодарности ваше превосходительство.

      – Ульяна вы для меня стали более близким человеком, нежели медсестра.

      – Мне пора уходить Григорий Петрович, – смутилась Ульяна.

      Шатров испугался, как мальчишка, который теряет возможность выказать свои чувства, любимому человеку потому, что её позвал отец домой. Генерал заволновался, засуетился, потом выдохнул воздух из груди и произнёс с надеждой