Мой Ленинградский горный. Табошар урановый. Виктор Александрович Моисеев

стоявший рядом, мне с улыбкой говорит:

      «Как приехал Ленин из Финляндии и влез на броневик,

      Так до сих пор с него не слазит и чугунный здесь стоит».

      Недолог был обход вокруг вокзала,

      Поезд подошел, и на него садиться надо.

      И вскоре время отправления настало,

      Гудок паровоза – и вот уж позади вокзальная ограда.

      Замелькали полустанки, леса, озера, дачи.

      Пятница – и дачников в вагоне едет много.

      Усевшись на лавке у окна, читать книгу начал:

      Остановок до Лесогорска много и ехать долго.

      Вот станция Белоостров промелькнула за окном,

      Затем Солнечное как бы осветило весь вагон,

      И вот уж Репино, и поезд замедляет ход,

      А дачники лопаты в руки – и скорее из вагона вон.

      Эти места моему сердцу вскоре станут дорогими,

      Когда здесь буду встречаться с любимой. Но это позже.

      А сейчас Зеленогорск уж позади, и скоро в Выборге мы были.

      Здесь пересадка. Все – к дверям, и я на выход с чемоданом тоже.

      Дождик моросил, и на платформе я стоять не стал,

      А по лестнице спустился в вокзальный ожиданья зал

      И там, скучая, прихода поезда до Лесогорска ждал.

      Вдруг поезд из Финляндии пришел и у вокзала встал.

      Финны в одежде модной вскоре появились в зале

      И бесцеремонно разглядывать нас сразу стали.

      И мы на них, не опуская глаз, смотрели.

      Горды мы были, но как финны одеваться все хотели.

      Большая группа финнов в город, видимо, собралась,

      Разговаривали шумно и кого-то в зале ожидания ждали,

      А другая часть из них по всему вокзалу разбрелась:

      В ресторан, буфет, а двое в туалет скорее побежали.

      Решил и я до отхода поезда туда сходить,

      В вагонах наших обычно они всегда закрыты:

      Проводник один на поезд, а кто их будет мыть?

      Зашел, а туалет оказался местом покупок-сбыта.

      Из баула на полу финн достал одежду-шмотку,

      А два фарцовых парня – из сумки нашу водку.

      «Столичная», «Московская» тогда у нас валютой были,

      Испуг сперва на лицах их, но обмен свой все же совершили.

      И, видимо, чтобы я доносить на них не вздумал,

      Мне финн две жвачки, пахнущие мятой, в руку сунул.

      Не наешься ими, но они для нас новинкой были.

      Еще мгновение – и их уж нет, всех следы простыли.

      Из динамика вдруг с эхом справка прозвучала,

      Что на поезд до Светогорска объявлена посадка.

      И сразу со всех сторон, с двух этажей вокзала

      Все бросились на выход, а там уж очередь и давка.

      Но через минут пятнадцать она уж рассосалась,

      И мест в поезде на всех хватило, как оказалось…

      Такой наш нетерпеливый и напористый народ,

      Чтоб место лучшее занять – все бегом и все – вперед.

      Забежал и я в вагон и на лавку сел к окну,

      Передохнув,