Аристократ. Том 4. Печать грязных искусств. А. Райро

ритуалов? Конечно же, когда наследники дадут клятву подвергнуться этим ритуалам.

      Ребекка кивнула, с готовностью и по-солдатски.

      – Да, мой император.

      И даже голос у неё был прежним. Мягким, чуть с хрипотцой.

      – Что ж, капитан Грандж, – кивнул Тадеуш. – Представляю вам и остальным присутствующим полноправных наследников рода Рингов, которые здесь присутствуют. Встаньте те, кто клянётся!

      После его слов незамедлительно поднялся Георг, высокий, в парадной форме, с надменностью в глазах – бледнорожая и холёная выскочка.

      – Клянусь, мой император! – отчеканил он.

      Ребекка глянула на Георга. На её лице не отразилось ничего, кроме безразличия и готовности делать всё, что ей скажут.

      Настал мой черёд хоть как-то среагировать на вызов Тадеуша, а я даже встать не мог. Казалось, если пошевелюсь, то случится что-то паршивое: либо я завалюсь в обморок, либо мой несчастный желудок не выдержит и вывалит всё, что я сегодня съел на завтрак.

      – Всё сложно, господа, – тихо-тихо сказал я. Так, чтобы услышала только Софи, сидящая справа от меня.

      Она услышала и едва заметно кивнула, но пока не предприняла никаких действий – слишком много людей сейчас за мной наблюдали.

      – Теодор? – напирал в это время Тадеуш. – Ты передумал?

      Я покосился на Ребекку, а она, оказывается, тоже на меня смотрела.

      Наши взгляды встретились.

      Сестра поджала губы, её глаза распахнулись шире, ресницы дрогнули – она будто безмолвно умоляла меня о помощи. Этого хватило, чтобы я нашёл в себе силы подавить телесную слабость. Именно сейчас у меня появилась реальная возможность остаться во дворце и вытащить Ребекку из всей этой имперской заварушки. И чёрт с ними, с ритуалами. Не такое дерьмо разгребал.

      Я поднялся и произнёс твёрдо:

      – Клянусь, мой император.

      Ребекка медленно моргнула и сразу же отвела от меня взгляд, затем снова посмотрела на Тадеуша, а тот заулыбался и взял блюдце с чашкой чая.

      – Что ж, наследники, ваша клятва принята при свидетелях.

      Я покосился на Георга, тот – на меня. И мы одновременно сели в кресла.

      Это случилось очень вовремя, потому что Печать жгла теперь не только мою руку, но и всю правую сторону рёбер, половину лица и даже ногу. Пришлось скособочиться, будто меня свела судорога, сжаться и стиснуть зубы.

      Правым ухом я ничего уже не слышал – там ровно и звонко шумело. Внутренности покалывало.

      Почему-то представилось, как внутри меня копошатся тысячи мелких тварей – тех самых пауков, изображённых на перстне. Что они множатся внутри меня, а их тельца трутся друг о друга и елозят в слизи, что они перестукивают и толкаются, шуршат и заполняют желудок, лёгкие, глотку, носятся по языку и нёбу, рвутся наружу. Рвутся так неистово, что их чёрные лапки уже видны между моих стиснутых зубов…

      – Теодор, ты готов снять Печать и передать её на хранение в городской Музей Искусств? – Далёкий голос Тадеуша напомнил мне, что я всё ещё нахожусь в зале для переговоров.

      Проблема