Аристократ. Том 4. Печать грязных искусств. А. Райро

стулья.

      В гробовой тишине я тоже уселся за стол, между Горацием и Эльзой.

      Бесшумно появились камердинеры с подносами. И пока слуги обслуживали каждого из членов семьи, раскладывали по блюдам салаты, подставляли соусы и прочую ерунду, я наблюдал за своими «родственниками».

      Никто из них на меня не смотрел.

      Никто, кроме Георга.

      Тот порой бросал брезгливые взгляды и еле заметно морщил нос. Ожидаемая реакция. Мало того, что я был его прямым конкурентом в борьбе за статус патриция рода, так ещё и Теодором Рингом не являлся, и все это знали.

      Хотя нет. Не все. Вряд ли такое было известно маленькой Эльзе.

      Девчонка дождалась, пока император отвлечётся на камердинера, и сразу же повернулась ко мне.

      – Привет, Тео, – прошептала она, лукаво улыбнувшись. – Тебя так долго не было, что я соскучилась. А ты можешь показать кодо? Наколдуй что-нибудь, пока никто не видит.

      Её глаза заблестели неподдельным детским азартом и любопытством.

      Она ждала чуда.

      Я кивнул и взял первую попавшуюся вилку (их, кстати, было несколько, как и ножей – чёрт разберёт, как ими правильно пользоваться).

      Придвинув к Эльзе вилку, я положил на неё свою ладонь. Вилка была серебряной и расплавилась в считанные секунды, расползлась по столу тягучей кляксой, а потом собралась снова, но уже в витиеватый серебристый цветок на стебле.

      Я подвинул его к девчонке ещё ближе, а та, замерев, продолжала пялиться на мою руку.

      – Тео-о-о, – выдохнула она наконец и взяла цветок. – Тео, это так чудесно… Тео… ты волшебник…

      И тут я понял, что вокруг воцарилась не просто гробовая тишина. Сейчас эта тишина была готова взорваться.

      На меня смотрели остальные – все, кто сидел за столом. Смотрели осуждающе и презрительно.

      – Замените принцу Теодору столовые приборы, – приказал Тадеуш камердинеру, не сводя с меня глаз. – А ты, Теодор, впредь не используй кодо во время ужина.

      Эльза быстро спрятала цветок под салфетку.

      Её уловку, конечно, заметили.

      – Эльза, верни брату… э… это изделие, – сказал Тадеуш. – Не стоит забивать себе голову дурными занятиями и запретами, вроде кодо. Ты уже взрослая.

      – Да, дедушка, – пробубнила Эльза и передвинула цветок в мою сторону.

      Тадеуш опять посмотрел на меня.

      – Я не слышу твоего ответа, Теодор.

      – Какого ответа? – нахмурился я.

      – О том, что ты не будешь использовать кодо во время совместной трапезы, совместных прогулок, совместных бесед и так далее.

      Хотелось бы послать его прямым маршрутом и однозначными словами, но теперешний статус обязывал меня подчиняться патрицию рода.

      Пришлось сказать:

      – Да, хорошо. Согласен.

      Тадеуш кивнул и приступил к еде.

      Но тут слово взял Фердинанд.

      – Теодору бы не следовало использовать кодо вообще. Нигде. Он порочит наше имя. Ты так не думаешь, Гораций? Твой сын слишком много о себе возомнил. Впрочем, как и всегда.

      Гораций