Притворись моим мужем. Кэрол Маринелли

в баре клиентов. В это же время через неделю я не буду заправлять постели в гостинице, а буду… – Она всхлипнула. – Я не стыжусь своей матери – она так вела себя, потому что у нее не было иного способа выжить. Но я не хочу идти по ее стопам!

      – Так не иди! Скажи Мальволио «нет»!

      – Неужели ты всерьез думаешь, что он меня послушает?

      – Ты не должна плясать под его дудку. Он не в силах приневолить тебя, – настаивала Софи. Ей была отвратительна мысль о том, что все в городе подчиняются этому богачу, даже ее отец. – Если ты не можешь отказать Мальволио, я сделаю это за тебя!

      – Не лезь в это дело, – взмолилась подруга.

      – Нет! Я этого так не оставлю. Когда Люка приедет в среду, я попробую поговорить с ним…

      – Это не поможет, – покачала головой Белла и встала. – Мне пора возвращаться…

      Подруги направились обратно по узкой тропинке, и Белла по пути извинилась:

      – Я не хотела на тебя сердиться. Я же понимаю: ты сама должна решить, выходить тебе замуж или нет.

      – У нас обеих есть выбор, – сказала Софи.

      Но обе понимали, что это не так.

      Все считали, что Софи страшно повезло, раз Люка женится на ней, а потому ее сомнения никто бы не поддержал.

      Подруги подошли к отелю «Океанский бриз», где планировалось провести вечеринку по случаю помолвки.

      – Ты принимаешь таблетки? – спросила Белла. Две недели назад она сопровождала Софи в соседний городок к доктору – тот назначил ей противозачаточные пилюли.

      – Каждый день.

      – Мне, наверное, тоже следует их принимать. – В голосе Беллы прозвучала такая покорность обстоятельствам, что у Софи сжалось сердце. – Ладно, мне пора.

      – Увидимся сегодня вечером в церкви?

      – Конечно! – Белла выдавила улыбку. – Я хочу узнать, понравится ли тебе мое платье.

      Подруги, расставшись, пошли каждая своей дорогой. Софи уже почти добралась до дома, когда вспомнила, что забыла купить хлеб. Развернувшись, она поспешила в гастроном.

      Стоило Софи войти в магазин, как в нем разом воцарилась тишина. В последние дни это часто случалось: присутствие Софи вызывало странное напряженное молчание окружающих. Когда подошла ее очередь, она выбрала сыр, оливки и большой батон сицилийского хлеба – лучшего хлеба в мире – и вынула из сумочки кошелек, чтобы расплатиться.

      – Бесплатно, – остановила ее владелица гастронома Тереза.

      – Извини? – Софи нахмурилась и тут же покраснела, решив, что с нее не берут плату, потому что скоро она станет женой сына Мальволио. Еще не хватало с этим мириться! Она вынула несколько банкнот, положила на прилавок и вышла.

      Когда Софи, вернувшись домой, вошла в кухню, за столом сидел Пауло, ее отец, и читал газету.

      – Ты опоздала, – заявил он. – Небось и на собственные похороны однажды опоздаешь.

      – Мы болтали с Беллой.

      – Что принесла?

      – Всего лишь немного хлеба и оливок… – ответила Софи, только потом сообразив, что отец имеет