Притворись моим мужем. Кэрол Маринелли

по его немногословности, по тому, как он отводил глаза, Софи догадалась, что Люка собирается ей об этом сказать.

      Да, у нее есть сомнения по поводу того, стоит ли выходить за него замуж, но совсем другое дело – когда тебе в лицо заявят, что ты нежеланна.

      – Сейчас, я только обработаю порез, – произнес Люка. – Присаживайся. – Софи осталась стоять. Выдвигая один за другим ящики буфета, он пробормотал: – Не знаю, где Анджела держит аптечку. А! Вот она.

      Люка вынул упаковку пластыря и попытался открыть ее одной рукой, другой все еще прижимая рубашку к ране над глазом.

      – Тут пластырем не обойтись. Тебе нужно к врачу, чтобы наложить швы.

      – Если потребуется, я позабочусь об этом завтра, когда буду в Лондоне.

      Он вскинул на Софи глаза, но она, не отреагировав на его заявление, видя, что рана довльно глубокая, предложила:

      – Давай я помогу тебе.

      Софи порезала ножницами пластырь на тонкие полоски и разложила их на кухонном столе. Пока она этим занималась, Люка заметил:

      – Ты хорошо выглядишь.

      Софи криво улыбнулась и с удовлетворением подумала: наконец он увидел ее в этом прекрасном платье. Лучше все-таки выглядеть на все сто, когда тебе дают отставку. Пусть Люка считает, что она всегда по воскресеньям ходит в шифоне, драгоценностях и с накрашенными блеском губами.

      «А еще без нижнего белья», – вспомнила гостья, когда, подпрыгнув, уселась на столешницу.

      Одернув платье пониже, она сказала:

      – Иди сюда.

      – Я не хочу, чтобы ты испачкала свой наряд кровью.

      Но какое теперь имело значение то, что платье будет испорчено? Ведь Софи понимала, что Люка больше не увидит ее в нем, а потому, пожав плечами, небрежно ответила:

      – Это старье. Не беспокойся о нем.

      Он подошел и встал перед ней. Софи, заклеивая рану пластырем, поинтересовалась:

      – Из-за чего вы с отцом подрались?

      – Мы не дрались. Просто он выместил на мне свою злость, а я решил ему не отвечать. Но больше я не буду терпеть его побои.

      – Мне больно думать о том, как он с тобой обращается, – сказала Софи и, помедлив, добавила: – Как он обращается со всеми. – Она вспомнила о подруге и решила, что сумеет извлечь пользу из этого разговора. – Мать Беллы не может выйти на работу, потому что больна, и теперь Мальволио хочет, чтобы Белла начала работать в баре отеля. – Судя по тому, что Люка отвел глаза, он прекрасно понял, в чем должна будет заключаться эта работа. – Ты не мог бы поговорить с отцом об этом ради меня?

      – Давай сначала поговорим с тобой о нас.

      – Но я сперва хотела бы обсудить ситуацию Беллы, – продолжала настаивать Софи, понимая, что уже минут через пять может потерять свой боевой настрой. Да, она не желала, чтобы ее насильно выдавали замуж, но оставаться брошенной женихом не хотела.

      Когда Люка разорвет помолвку, пострадает не только ее гордость, ведь теперь, когда он вернулся, ее сердце вспомнило его.

      Перед ней стоял человек, о котором она столько плакала в подушку после его отъезда.

      Пусть тогда это была только детская влюбленность, подростковая фантазия.