Притворись моим мужем. Кэрол Маринелли

я-то считал шлюхой Беллу.

      – Мы все можем быть шлюхами, – зло парировала Софи. Люка смотрел на нее, красивую, но враждебно настроенную незнакомку, не узнавая в ней ту девушку, которую когда-то лишил невинности. – Итак, да, если секс является частью сделки…

      – Нет уж, спасибо, – перебил ее Люка. – Я не нуждаюсь в благотворительном сексе, и в любом случае мученицы меня тоже не заводят. По-моему, это дело требует желания с обеих сторон. – Заметив, как Софи еле заметно сглотнула, он понял, что она не забыла, как хорошо им было вместе, поэтому Люка безжалостно подлил масла в огонь: – Уверен, тебе известно, как сильно я люблю, чтобы женщина сама начинала.

      Он хотел напомнить о том, как она когда-то умоляла его заняться с ней любовью, и был уверен, что уж теперь-то Софи покраснеет. Но, к его удивлению, она пожала плечами и улыбнулась:

      – Ну, тогда секса у нас не будет, потому что я не собираюсь ничего начинать. Так ты сделаешь то, о чем я тебя прошу?

      – Мне бы хотелось сначала подумать.

      – У отца почти не осталось времени.

      – Оставь свою визитку, и я позвоню тебе, когда приму решение.

      Она полезла в сумочку, и в первый раз за эту встречу на ее лице отразилась растерянность.

      – У меня нет с собой визиток.

      – Дай мне свой номер телефона.

      – Я сама свяжусь с тобой. – Софи встала и направилась к двери, но, передумав в последний момент, остановилась и повернулась.

      – Ты передо мной в долгу. Мы ведь с детства были с тобой сговорены. Ты взял мою невинность.

      Люке оставалось только восхищаться ею. В отличие от многих других женщин она говорила об их прошлых отношениях без эмоций – просто как о свершившемся факте.

      Почти без эмоций.

      – Я «взял» твою невинность? – переспросил он. – Как ты странно выразилась. Судя по тому, что помню я… – Вот теперь румянец разлился по ее щекам. Люка обошел письменный стол и встал перед Софи. Она подалась назад и прижалась ягодицами к краю столешницы. – Ну что, раскинешься здесь, или вместо офисного стола ты предпочитаешь кухонный? – Теперь она с трудом пыталась остаться бесстрастной. – И почему я на тебе не женился? Ты была такой хорошей сицилийской девочкой.

      – Я сказала отцу, что всегда мечтала о том, как он поведет меня к алтарю. Я сказала ему…

      – На этом остановись, – перебил ее Люка. – Прежде чем мы продолжим этот разговор, я хочу, чтобы ты твердо уяснила: я никогда на тебе не женюсь.

      – Ты сделаешь все, что нужно. – Она снова превратилась в шипящую кошку и повторила, тыча на каждое слово пальцем ему в грудь: – Все. Что. Нужно.

      – Нет, – мягко прервал ее Люка. Несмотря на то что Софи пыталась казаться невозмутимой, он знал, что в душе она была такой же горячей, как и сицилийские вулканы. Глядя, как она пытается обуздать гнев, Люка не смог сдержать победной улыбки. Софи осталась такой же взрывной и страстной, какой он ее запомнил. Оба эти качества в ней ему одновременно и нравились, и претили.

      – После того, что ты сделал, что сказал обо