Окно с видом на счастье. II том. Наталья Игоревна Соснина

сквозь стиснутые зубы простонал Корольков.

      Света же озабоченно протянула:

      – А живот-то у тебя острый, Сашенька… О-хо-хо-хо…

      – Пальцы у тебя, Светочка, острые! – возмутился он. – Ты случайно на досуге подковы не гнешь?

      – Ладно, не крякай мне. Нашелся нежный! – ответила Света и без перехода крикнула проходившей по коридору пожилой сестре: – Людмила Пална! Людмила Пална! Зайди, а?

      – Чего такое, Света? – появилась на пороге Пална и, увидев лежащего на кушетке Королькова, всплеснула руками: – Саша? Что случилось?

      – Пална, давай в лабораторию, а? Пусть Нинка срочно сюда идет и все для забора с собой! И контейнер для мочи давай. Общие на цито.

      – А что такое-то?

      – Пална, давай быстрее, а? Не видишь, плохо ему! – поторопила ее Света.

      – Давление? – все не успокаивалась Пална.

      – Если бы! – воскликнула Света. – Аппендицит.

      Саша попытался сесть и завопил:

      – Что?! Какой аппендицит? Ты что, Светлана, чокнулась?

      – Острый, Сашенька! – зловеще проговорила в ответ Гулькина. – Острый! Куда?! – заорала она на него. – Лежать! Лежать, я сказала! Сейчас кровь возьмем, сам увидишь.

      Тем временем вернулась Людмила Павловна, и Света, взяв у нее контейнер для анализов, сказала:

      – Все, быстро Нинку сюда! Давай, Пална, будь ласкова, одна нога здесь, другая там. А я пока готовиться начну.

      – Побежала я уже, Свет, побежала! – вскинулась Людмила Павловна.

      – И лед! – крикнула ей вслед Света.

      Она повернулась к Королькову, который лежал с вытаращенными от ужаса глазами:

      – Штаны-то надень! Грипп! На вот, – протянула она ему пластмассовую баночку. – Иди давай, писай.

      Потом она снова заставила Сашу лечь на кушетку, положила принесенную сестрой грелку со льдом на низ живота, на что Корольков еще попытался пошутить: мол, не в том он сейчас состоянии, чтобы исполнять ее эротические фантазии.

      В ответ Гулькина от души обматерила его, велела лежать и вышла в коридор.

      Постовая сестра Люба, явно уже оповещенная Людмилой Павловной о состоянии заведующего, спросила:

      – Ну что там, Светлана Николаевна?

      – Да что-то из лаборатории не идут, – озабоченно ответила Света. – Где она ходит, Ниночка эта полоумная?

      – Я позвоню сейчас, – решительно сказала Люба и потянулась к трубке внутреннего телефона.

      – Маленькая свободна, я надеюсь? – спросила Гулькина.

      Маленькой называли каморочку в самом конце коридора, переделанную под одноместную палату. Помещалось там немного: кровать, тумбочка и крошечный шкаф-ниша в углу. Зато из микроскопического предбанничка вела дверь в отдельный санузел с раковиной. Чистота там была идеальная, потому что и палата, и санузел были предназначены только «для своих». Палата эта не имела номера, так как не проходила ни по каким документам: в ней лежали только сотрудники больницы, если вдруг попадали в лапы врачей отделения неотложной хирургии, или их ближайшие родственники.

      – Свободна, да, – кивнула