Окно с видом на счастье. II том. Наталья Игоревна Соснина

минимум на Марс и в конце приписка: «Как только получишь эту записку, сразу же позвони». А далее уж совсем несусветное, хотя для профессора Мусина совершенно обычное: «Целую крепко, ваша Репка».

      Профессор Мусин зашел в приемную ректора, приветливо кивнул пожилой секретарше и спросил:

      – У себя?

      – У себя, у себя, заходи, Семён Маркович!

      Мусин потянул тяжелую дверь и оказался в кабинете:

      – Лёва, привет!

      – Сёмушка! – обрадовался ректор, бывший мусинский одногруппник. – Ты уже вышел из отпуска?

      – Пока нет, Лёва, пока нет. Но я к тебе по делу.

      Рассказав институтскому товарищу историю отчисленного мальчишки, Семён Маркович завершил свою речь словами:

      – Лёва, надо восстанавливать этого студента! Такие парни на дороге не валяются! Валерка пишет, готовый хирург. Да вот она, записка-то Валеркина, на, почитай.

      Лев Самуилович нацепил очки, тряхнул развернутый Мусиным листок и, начав читать, крякнул:

      – Ну Сергеев в своем репертуаре!

      – Лёва, репертуар – это одно, а пацана надо на пятый курс принимать. И вообще, Лёв, она что, до пенсии планирует над студентами измываться, эта б… старая, а?

      – Ну, а что я ей скажу? Как ты себе это представляешь, Сёма? «Не спите со студентами, Инесса Петровна», так, что ли?

      – Лёва, слова всегда можно подобрать! Ну, это же ни в какие ворота!

      – Ни в какие, Сёма, это верно, – уныло согласился ректор.

      – Ладно, Лёва, это лирика. Пусть у него Ведешкин примет аллергологию эту, ты ж не против? А, Лёвушка? И приказик сразу на зачисление, да?

      Уловка хитреца Мусина удалась как нельзя лучше: Инесса Петровна Шибасова давно была для ректора бельмом на глазу. Однако будучи человеком деликатным и мягкотелым, Лев Самуилович и в кошмарном сне не мог себе представить, каким образом составить с ней разговор на столь интимную тему. В ситуации, сложившейся со студентом Корольковым, он готов был сам принять у него эту проклятую аллергологию («На кой черт она хирургу-то нужна?» – подумал заодно ректор), лишь бы Семён отстал от него.

      – Конечно, Сёма, раз ты считаешь, что…

      – Лёва, да. Я считаю, что, – твердо произнес Мусин.

      – Полина Иванна, – позвал в селектор Лев Самуилович. – Приказик надо.

      – Слушаю, Лев Самуилович, – появилась с блокнотом в руках секретарша.

      – На зачисление, значится, н-да… Как там бишь его, Сёма?

      – Корольков Александр Леонидович, – ответил Мусин.

      – Та-а-а-к… Записала. А на какой курс, Лев Самуилович? Мы же его вроде на четвертый курс восстанавливаем, если мне память не изменяет?

      – Не изменяет, не изменяет, Полечка, – ласково проговорил Мусин. – И все-то вы у нас помните, рыбка вы моя золотая!

      – Работа такая, – зарделась Полина Ивановна.

      – Так на пятый курс, на пятый! – продолжал разливаться соловьем Семён Маркович. – Вы, Полюшка, пока ни номер, ни дату не ставьте. Он у нас сегодня аллергологию сдает…

      – Кому, Семён Маркович? –